– Ваш мир похож на очень далекое прошлое. Но я сильно сомневаюсь, что это было в нашей древней истории.
– Даже не знаю, что бы я делал на твоем месте, – юноша вновь ненадолго зажег огонь и отпустил его, раздражая слух громким щелчком нажимного механизма.
– Вот именно, – я примостилась около друга на соседний ящик, и устало уперлась лбом в сложенные ладони.
Все обошлось – он больше меня не боялся, и все же я почувствовала, как моя голова наливается свинцом. Своими разговорами парень напомнил мне, что все было не так уж радужно, как бы хотелось. Хоть здесь и бегали эльфы с рыцарями в блестящих доспехах, это далеко не походило на сказку.
Что это – бред, сон, параллельная реальность? Как понять?
Коннор тяжело вздохнул, и вернул мне обратно маленькую неприметную вещь. Несмотря на полуночную темноту, когда он развернулся, я разглядела в бледном лунном свете и отблесках тлеющего факела его грустные, сочувствующие глаза. Наконец он стал таким, как прежде.
– Хочешь домой? – спросил Коннор прежним радующим слух тоном.
– Честно?
– Да.
– Не очень, – без каких-либо колебаний произнесла я.
– Как?! – собеседник даже растерялся от такого ответа.
Я устало прикрыла глаза, ощущая возвращение ночной прохлады:
– Там все однообразно, в черно-белых тонах. До людей достучаться просто невозможно – у каждого свои цели, проблемы, интересы. Они ходят по улицам, словно ничего не замечая. Цветные экраны, музыка в наушниках, всякие новомодные приборы заменяют жизнь. Знаешь, они будто и не живут. В основном, почти все сидят перед мерцающими мониторами, забывая напрочь о родных и близких, а остальные прожигают свою молодость в клубах, отравляя организм наркотой. Там нет счастья, есть только его иллюзия, а здесь же все по-другому, не смотря на войну и прочие напасти. Вчера я хотела вернуться домой – сегодня уже нет.
– Я не уловил смысла и половины того, что ты только что сказала, – грустно прошептал юноша. – Но судя по всему, там плохо.
Коннор устало потянулся и взглянул на небо:
– Ты действительно не хочешь туда возвращаться? А чем же здесь лучше? У нас все-таки война, как ты сказала, и каждый день в этом мире может стать для всех последним.
Он заставил меня задуматься:
– За последние два дня я почувствовала такое, чего никогда не испытывала.
– И что же?
– Очень сильный страх, от которого сердце уходит в пятки, яркую радость, от которой хочется летать. Такого никогда не было. Я будто проснулась от долгого кошмара длинною в жизнь. Там у меня вроде было все – а сейчас я смотрю на это с другой стороны и понимаю, что это была всего лишь иллюзия выбора и свободы. Я бы так и сидела в четырех стенах своей комнаты, ничего и не познав. Ты можешь меня понять?
– Не совсем, но я подумаю над твоими словами, – парень ободряюще похлопал меня по плечу, и я тут же выпрямила сгорбившую спину. – Лучше бы я жил в мире, где люди ничего не замечают и живут в достатке, чем в мире, где постоянно надо драться за кусок хлеба и убегать от Охотников.
– Там ты потеряешь себя, – без упрека ответила я, и тут же замолкла, так как над наставленными ящиками перед дорогой пролетело красное пламя – караульный страж, гремя стальными пластинами, огибал очередной круг, тем самым оборвав наш личный разговор.
Не теряя времени Коннор сменил тему, пытаясь хоть чуточку взбодриться:
– Я же тебе одежду нашел, надеюсь, она подойдет, – он вложил мне в руки тряпичный сверток, вновь улыбаясь милой, дружелюбной улыбкой. – Здесь недалеко от лагеря есть родник. Смой с себя грязь, чтобы Мелани тебя впустила.
