– Эй, очнись.
Олеся мотнула головой и открыла глаза. Сквозь туман она не сразу увидела человека, стоящего перед ней. Но этот голос ворвался в ее разум, словно стрела. Девушка злобно оскалилась, взглянув на помещика, которого вовсе не заботило ее состояние.
– Все еще пытаешься отрицать судьбу? – насмешливо поинтересовался он. – Я впечатлен. Тюрьма порой меняет людей, хотя я все еще вижу в тебе предмет своего обожания. Не знаю, наверно, это было слишком жестоко с моей стороны, но у меня не было другого выхода. Ты практически заставила меня сделать это, так как я не люблю непокорных людей. Теперь, я надеюсь, ты выучила этот урок.
Олеся продолжала сверлить его взглядом.
– Молчишь? Понимаю, ты немного на меня обижена. Мне и самому не очень приятно поступать так с тобой. Наверно, я слишком импульсивен. Но оставим эти сантименты. Я хочу услышать от тебя, готова ли ты теперь стать моей? Если ты скажешь мне да, то эти истязатели оставят тебя в покое. Я смогу с ними договориться, а потом мы с тобой уедем далеко отсюда и сможем жить новой жизнью. Ты даже можешь на меня обижаться, но прошу лишь согласиться. А если ты откажешь, то испытаешь на себе весь ужас высшей меры наказания.
Олеся пристально посмотрела в его наглые глаза. Не будь цепей она бы уже давно набросилась на этого урода и вырвала ему глаза. Она бы сделала это с жадным удовольствием. Но она была бессильна, поэтому смерть этого человека так и осталась в ее мечтах.
– Ты лишил меня жизни, – прошептала она. – Ты убил мою мать. Ты настроил всех дорогих мне людей против меня. Неужели ты в самом деле решил, что после всего этого я соглашусь на твое предложение? Уж лучше смерть, чем я пойду с тобой.
С этими словами она плюнула прямо в лицо помещику, который тут же взорвался от возмущения и ненависти.
– Грязная оборванка, мало тебя били. Ну ничего, теперь-то я буду уверен, что ты получила по заслугам. Готовься к самому худшему, потому что никто не смеет относиться ко мне подобным образом.
Его гнев внезапно позабавил девушку, поэтому она разразилась диким смехом. Даже после того, как помещик ударил ее несколько раз по лицу, она не переставала смеяться. И этот смех был самым жутким, что только слышали люди в своей жизни.
5
О ней забыли.
Уже несколько дней в камере не появлялись люди, никто не тревожил ее относительный покой своим присутствием. Олеся была с одной стороны рада, но угнетающая тишина сводила с ума ее и без того обессиленный разум. Она настолько привыкла видеть вокруг себя одни и те же лица, которые хоть и пытали, но все же вносили разнообразие в ее жизнь. Теперь же вокруг стояла гулкая тишина, которую даже нарушить было страшно.
«Они решили, что лучше сгноить меня здесь, – постоянно думала девушка, обессилено повиснув на стене. Оковы на руках уже не казались такими тяжелыми, они уже стали частью собственного тела. Организм изнывал от нехватки пищи и воды. Девушка даже в ужасе осознавала, что ей не хватает этих диких побоев. Ведь после них она все еще чувствовала себя живой. Теперь же она просто коротала свои дни, не шевелясь и не понимая, сколько времени ее мука уже продолжается.
Порой на нее находили приступа безумства, и ей начинало казаться, что стены, окружающие ее, начинали двигаться. В такие моменты Олеся начинала слабо взвизгивать, видя, как холодный камень норовит задавить ее своей тяжестью. Эти приступы были кратковременными, но слишком частыми, что ее больше обессиливало несчастную.
