Тут, скорее, нужно как раз наоборот поступить: поскорее доказать полную боеспособность да напроситься на какую-нибудь операцию. А уж там – как кривая вывезет. Главное, чтобы на Большую землю не отправили, там с его хилой легендой вовсе никаких шансов. Даже правду не расскажешь, поскольку, как уже говорилось, камуфляжные брюки с берцами да штык-нож доказательствами иновременного происхождения никак не являются. А все остальное – только ничем не подтвержденные слова…
Нет, можно, конечно, раскрыться и выложить все, что удастся вспомнить про будущие кампании – Курскую битву, к примеру, освобождение Киева или «десять Сталинских ударов»[1] 1944 года. Еще про Тегеранскую конференцию глав правительств СССР, США и Великобритании рассказать – уж об этом-то простой старлей, кем бы он ни был, точно знать не может. И когда все предсказанное произойдет в названные сроки (их бы еще вспомнить поточнее, сроки эти – ну, не историк он, не историк, самый обычный морпех!), отношение к его словам однозначно изменится.
Вот только ждать этого придется достаточно долго и, скажем так, пребывая в весьма неопределенном состоянии. Проще говоря, его наверняка отправят в Москву и надежно закроют «до выяснения». Да и после не выпустят, особенно на фронт – секретоноситель же, причем хрен пойми какого уровня… нет уж, не нужно нам такого! В стратегическом плане предки с фрицами и сами разберутся, а помочь им и тут можно!
Осторожно спустив ноги на утоптанный пол, Степан прислушался к ощущениям. Вроде ничего так: как бы то ни было, он по крайней мере выспался и отдохнул. В прошлый раз, пожалуй, даже и похуже себя чувствовал. Сейчас бы еще перекусить как следует – и можно жить дальше.
Санинструктор глядела на его действия практически со священным трепетом:
– Товарищ старший лейтенант, вы это зачем?! Нельзя вам вставать, контузия же! Товарищ военврач постельный режим на сутки назначил!
– Уже можно, – вымученно улыбнулся Алексеев, с трудом принимая вертикальное положение. Голова закружилась, накатила легкая тошнота, но он справился, даже не прибегая к помощи Тамары. – Все, закончился мой постельный режим. На ногах доболею. Амбулаторно, так сказать.
– Так нельзя же! – пискнула девушка. – Не положено!
– Мне положено, у разведчиков свои правила. А у товарища военврача и без меня хлопот хватает. Автомат мой где, не знаешь?
– Так вас без оружия доставили, а пистолет и планшетка вон лежат, в изголовье. Еще бинокль есть, я его в планшет спрятала, чтобы не побился ненароком. А вот каски тоже не было, видать, взрывом сорвало.
Глядя, как старлей перепоясывает бушлат ремнем (и кобура с «люгером», и штык-нож оказались на месте), санинструктор обреченно опустилась на край топчана:
– Ох, что ж вы делаете, товарищ лейтенант? Меня же накажут…
– Да кто ж такую прелесть обидеть посмеет?! А коль и посмеет, сразу меня зови, приду, разберусь! Условный сигнал – три зеленых свистка в западном направлении! Как увижу – мигом примчусь! Договорились?
Не сдержавшись, девушка фыркнула:
– Ну, коль шутите, значит, и взаправду помирать не собираетесь. Ладно уж, топайте к своим. Хотя и не правильно так. Только я не знаю, где вам их искать – ночью еще пара батальонов высадилась, много новых людей. Вам, наверное, штаб нужно отыскать, но где он расположился, я тоже не в курсе.
– Ну, что правильно, а что нет, это уж я сам решу. Спасибо тебе за все, Тома-Тамара.
