…Такой колоссальной физической нагрузки на молодой неокрепший организм никто из нас ещё ни разу в жизни не испытывал и, естественно, не ожидал. В результате чего уже к концу первой недели пребывания здесь практически у всех взятые с собой финансовые запасы чудесным образом растворились в местном «чипке» (матросской чайной), вид которой теперь, спустя почти месяц, вызывал лишь грустное урчание в их… наших животах.
Почему грустное?
Так ведь кушать хочется растущему организму, а положенной по норме еды в столовой, на свежем воздухе, просто не хватает, вот денег и нет – финансы поют романсы! – кто мог подумать, что на практике, вдали от привычных мест цивилизации, они летят, словно вода сквозь песок.
И пополнить запасы – попросить у родителей, например! – практически невозможно: ни электронных карт, ни банкоматов, ни гаджетов просто нет, для перевода денег по почте сюда, в тмутаракань, требуется много времени. Сколько? Почти вечность, дней десять – пятнадцать!
В общем, дорога за покупками в буфет учебки нам до конца практики заказан, во всяком случае по собственной воле, а не в качестве какого-нибудь дежурного по буфету, либо грузчиком и вестовым.
Впрочем, как выясняется, всем, да не всем…
– В-ва-ди-ик?
– Ты-ы? – почему-то прячет глаза упитанный курсант с аккуратно причёсанными назад жирными смолянистыми волосами с модным пробором сбоку. – А ты, – растерянно цедит, – как тут оказался?
– Меня в чипок старшина определил, машину с ребятами разгружать отправил, – так же растерянно роняет слова помятый, запаренный работой другой, худой с неуклюже выбивающейся из-под рабочего берета непослушной чёлкой.
– По-нят-но, – несколько оправившись, неопределённо тянет первый. – А я тут, понимаешь, случайно оказался.
– Бывает, – растерянно улыбается второй, невольно сглатывая слюну, нечаянно подступившую к горлу, жадно глядя на мягкую сдобу и полулитровую бутылку свежего молока в руках товарища.
– А я-то, дурак, думаю, куда ты пропал, – окончательно придя в себя, суетится полный. – Хотел тебя с собой позвать, да не нашёл в роте, двинул сюда, наугад.
– Понятно.
– Ну, давай, что ли, – вдруг заторопился, затараторил, – не тушуйся, – протягивает продукты. – Пошли скорее со мной к столу, перекусим, поболтаем.
– Спасибо, друг! – благодарно загораются глаза худого, тут же вырвавшего из рук товарища изрядный кусище городского батона. – И где ж тебе столько денег удалось достать, ты ж вроде ещё на прошлой неделе сказал, что весь наш с тобой «общак» полностью пропал?
– Конечно, полностью, подчистую! – широко улыбается Вадим. – Я ж тогда, на комсомольском собрании это всем прямо в глаза сказал.
– Ты это о чём?
– Да всё о том, – злорадно хихикает, – что у нас в классе появилась крыса!
– Да какая там крыса, – беспечно машет друг, давясь огромным откушенным куском горбушки от булки, едва поместившийся у него во рту.
– Ну, или волк, волчара, – вдруг таращит глаза, – который у своих же, понимаешь, товарищей деньги из карманов тащит.
– Да кто тащит-то, Вадик, кто?
– Да как кто? – сердито сверкает глазами, исподлобья поглядывая на жующего товарища. – Снова-здорово, я ж тогда вам всем битый час на собрании рассказывал о том, что сам видел, как Димка ночью в наших с тобой вещах рылся, только не сразу понял это.
– Да ни в наших с тобой вещах, а в своих, в робе, она у него рядом на рундуке лежала, вот ты и попутал.
