Расстегаев без труда представил заметку в местной газете: «При проведении конспиративной встречи с агентом был задержан сотрудник вашингтонской резидентуры ГРУ Михаил Иванов, по совместительству исполнявший обязанности третьего секретаря российского посольства. Взятый с поличным шпион был доставлен в ФБР, откуда его в соответствии с дипломатическим протоколом вызволил консул России. Прикрытие, которым пользовался русский шпион, – официальное, предоставленное в распоряжение ГРУ Министерством иностранных дел. Иванов, пользующийся прикрытием МИДа, защищен дипломатическим паспортом».
– Не исключено, это зондажная акция с целью возможной дальнейшей вербовки, – вслух рассуждал Иванов, помня и о том, что в неофициальном соревновании спецслужб взятие с поличным разведчика, работающего под дипломатической крышей, считается высшим достижением. И не посмел открыться перед шефом в других мыслях. Резидент обменяется шифровками с Москвой, а там наверняка пожертвуют рядовым разведчиком. Зондажная эта акция, другая ли, но перспектива (пусть она пока немотивированная) заиметь своего агента на дешифровке в АНБ стоила десятков провалов рядовых тружеников плаща и кинжала. На мотивы в Москве наплюют, перекроют другими, более звучными напевами. Скандал с выдворением очередного разведчика – уже не скандал, а рутина. Их десятки тысяч высланных.
Николь с трудом дождалась утра, проведя бессонную ночь в мотеле. Ставила себя на место русского резидента, находила много причин отказаться от повторной встречи; чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону.
На парковочной площадке заработал двигатель мощного «Питербилта», и через пару минут многотонный грузовик тронулся в сторону Балтимора. Николь стояла у окна и провожала его глазами. Седовласый водитель грузовика чем-то напомнил ее похожего на карапуза отца – Томаса Йорка, – вечного неудачника с пивным животом. Он мечтал накопить денег и провести остаток дней в Майами. Сейчас ему пятьдесят шесть, он ишачит в соляных шахтах под Гуроном. Экономит каждый цент на севере, чтобы сдохнуть на юге. Он каждый год просматривает красочные буклеты и меняет заманчивые участки, убегающие от Майами к тому же северу.
Николь уже не помнила, когда последний раз звонила родителям. Кажется, прошло больше года. Пока что мать терпит его – Томас целый день на работе и возвращается домой за полночь. Но что будет, когда он выйдет на пенсию, будет торчать на глазах у жены и совать нос в каждую мелочь. По всему миру так. Даже в Японии. Глаза Николь сузились до щелочек.
Около года назад в агентстве Николь предоставили отпуск и выходное пособие на четыре недели. Вот уже семь месяцев она не работает в АНБ, однако путевка на испанский курорт и дорога оплачены и лежат на ней мертвым грузом. Еще до встречи с русским разведчиком Николь приняла решение: в столичном бюро она обозначила дату вылета в Испанию и согласно обязательствам доплатила в кассу незначительную сумму как пеню, набежавшую за эти двенадцать месяцев. Она полагала, что повторная встреча на «нейтральной» территории будет выгодна обеим сторонам.
«Черт бы побрал этих непредсказуемых русских! – повторилась Николь. – Примут они мое предложение? Обязаны принять!»
Она поежилась – возле окна было холодно. И вообще в номере холодно. Что окончательно заглушило мысли о чуть тепленьком душе.
Николь умылась и вышла во внутренний дворик мотеля. Отказалась от идеи позавтракать в баре, усмехнувшись над хаосом, царившим в ее голове. Она собирается в Вашингтон, до которого около полутора часов пути на машине, и там позавтракает в компании с русским разведчиком. Или просто выпьет чашку кофе. Лишь бы он пришел. Как все просто…
