– Но он нам не кровный родственник – просто муж троюродной сестры моей матери.
– Жаль, что моя изящная теория потерпела фиаско. Однако я хотел бы познакомиться с этим Холменом.
– На ферме вам будут рады! – загорелся я. – Честно говоря, Холмены просили меня привести вас, только я боялся, что вам будет скучно у них.
– Глупости! Впрочем, с этим придется обождать, даже если бы меня пригласили. Одна железнодорожная компания поручила мне обследовать местность в N-ской долине и доложить, пригодна ли она для строительства новой ветки. Так что некоторое время я буду отсутствовать и смогу наезжать лишь от случая к случаю. Вы останетесь здесь за меня и отлично справитесь, не сомневаюсь. Единственное, что, боюсь, не в ваших силах, – это отвадить старину Джевонса от бутылки.
Затем мистер Холдсворт дал мне подробные указания касательно организации дел в конторе и на стройке. О визите на ферму он больше не вспоминал – ни тогда, ни в течение последующих нескольких месяцев, так как вскоре отбыл в N-скую долину – сумрачную, окруженную холмами впадину, где даже в середине лета солнце скрывается за вершинами в четвертом часу пополудни. Вероятно, особенности местного климата и спровоцировали у него вялотекущую лихорадку; так или иначе после Нового года он почувствовал сильное недомогание. Болезнь растянулась на недели и месяцы. Замужняя сестра мистера Холдсворта – его единственная близкая родственница, если не ошибаюсь, – приехала из Лондона ухаживать за ним. Я при любой возможности навещал его, внося «мужскую ноту» (как он выразился) в его инвалидное существование своими докладами о ходе строительных работ на линии. Скажу без ложной скромности, что в его отсутствие я неплохо справлялся: дело двигалось медленно, но верно – именно в том темпе, который более чем устраивал компанию, поскольку в экономике наблюдался застой и деньги вздорожали. Эти визиты отнимали почти весь мой скудный досуг, и я редко выбирался на ферму к Холменам, где меня встречали с неизменным радушием, всякий раз справляясь о здоровье мистера Холдсворта.
Только в июне, если мне не изменяет память, мой патрон достаточно окреп, чтобы вернуться в Элтем и взять на себя хотя бы часть прежних обязанностей. Несколькими неделями раньше его сестре, миссис Робинсон, пришлось срочно уехать домой выхаживать собственных детей, подхвативших какую-то заразу. Пока я навещал мистера Холдсворта в деревенской гостинице в Хенслидейле, привычно воспринимая его как больного, я не вполне отдавал себе отчет в той разительной перемене, которую произвел в нем изнурительный недуг, и осознал это только теперь, когда увидел его в прежней обстановке, где раньше меня приветствовал жизнерадостный, словоохотливый, остроумный, энергичный молодой человек, мой неподражаемый герой! Теперь он поник, и у меня от сострадания сердце кровью обливалось. После самого незначительного усилия бедняга надолго умолкал, обреченно глядя перед собой, словно не мог собраться с духом для нового действия, а когда наконец решался, силы вновь изменяли ему. Разумеется, это естественное состояние для человека, перенесшего тяжкую болезнь, и любому нужно время, чтобы вполне оправиться. Просто я по неопытности о том не знал и, вероятно, сгустил краски, когда поделился своей тревогой с добросердечными родственниками. А те, со свойственной им простотой и отзывчивостью, тотчас вызвались помочь мистеру Холдсворту единственным доступным им способом.
