Морячка с Кавказа - страница 9

Днем на работе я загружена делами и как-то все проблемы и тревоги отодвигаются на задний план, а вот вечером начинается кошмар. Ведь по телевидению новости одни страшнее других. И я не могу себе простить, что оставила стареньких и беззащитных родителей одних. Ведь для них эта война вторая в жизни. Сынок успокаивает меня:

– Мам, ты же знаешь характер деда: они обязательно выживут. Если он в Отечественную войну выжил, то сейчас точно все будет хорошо. Вот скоро война прекратиться, связь наладят, и поговорим с ними. А потом мы их сюда привезем, и будем снова жить вместе. Мам, а когда меня в армию призывают, можно я в Чечню попрошусь?

– Нет! – вскрикнула я от испуга. Но быстро взяв себя в руки, нежно обняла сына. – Нет, я этого не перенесу. Сыночек, прошу тебя: служи здесь. Пожалей меня.

– Все, все, мамуля, я просто спросить хотел. Думал, поеду в Чечню и бабулю с дедом найду.

– Нет, мальчик мой, не оставляй меня одну.

Он стал гладить по спине:

– Ну, ты совсем старушка стала, сейчас еще заплачешь. Да за меня в военкомате «покупатели» чуть не передрались. У меня же теперь диплом фельдшера, в наш госпиталь зовут служить. Мне самому такое предложение интересно. Я люблю медицину. И обещаю, что буду служить в нашем госпитале. Никуда я от тебя не уеду, не бойся.

Как я понимаю Игоря! Он, конечно, переживает и за деда с бабулей, и за друзей, которые остались там, где свистят пули и рвутся снаряды. Выжили ли они? От этой неизвестности ему хочется бежать в Грозный, защитить всех от войны. Да только бежать далеко. В «Новостях» показывают разрушенные улицы, дома, толпы беженцев. Эти несчастные люди похожи на тени. Я, вглядываясь в их лица, измученные войной, ищу знакомых. В глазах у беженцев такой жуткий страх! И когда же это все прекратится? И вообще, кто мне объяснит, – кому нужна эта война?!

Мне вспомнилась история жизни отца, бесстрашно сражавшегося в самом пекле Великой Отечественной войны. Его трижды считали погибшим, и матери отправляли скорбные похоронки. Но он выжил и дошел до Берлина. Чтобы попасть на фронт, он приписал себе недостающий год. И летом 1942 года высокий крепкий семнадцатилетний парень, работавший молотобойцем в кузнице станицы Вознесеновской, пошел добровольцем в армию. Новобранца отправили в учебный пулеметный батальон. Немцы стремительно рвались на Кавказ к нефтеносным районам. И курсанты, не успев доучиться, в сентябре месяце приняли первый бой у своей же станицы. Они сражались за родную землю так отчаянно, что вражеские войска не смогли пройти через их позиции.

В январе 1943 года учебный батальон был переброшен к станице Крымской в помощь полку, попавшему в окружение, храбро отбивавшемуся от наседавших немцев и румын. Когда прибывшие курсанты увидели поле боя, то застыли от ужаса: не было видно ни клочка земли. Только трупы… Эта небольшая лощина получила скорбное название «долина смерти». Едва курсанты успели окопаться, как началось немецкое наступление. Окруженные дрались насмерть. И когда поступил приказ прорываться, то через вражеское кольцо прорвались лишь единицы. Папа был контужен, но смог вынести на себе из огня тяжелораненого командира взвода бронебойщиков. А в штабе посчитали, что все погибли и поспешили оправить матери моего папы похоронку.

После госпиталя его направили служить в 318-ю стрелковую дивизию, занимавшую оборону под Новороссийском. Фашисты превратили город и окрестные высоты в крупный узел обороны. Немецкие торпедные катера ходили у побережья, срывая снабжение советских частей, и нашим солдатам из-за этого приходилось часто голодать. Поэтому пролетающие над окопами самолеты У-2 сбрасывали им мешки с сухарями. Красноармейцы знали, что в этих легких самолетиках сидят девушки. И наблюдая, как они улетают за горизонт к вражеским позициям, желали им удачи.