Крылья обдавали Кобру порывами ветра, а тот только крутил головой, поняв, что вырваться становится всё опаснее, и он скорее переломает себе ноги при падении. Осознание пришло, и сердце заледенело:
“Крылья!? У неё чёртовы крылья!? Это что, ангел!? Ох чёрт, я был пленником целого рейдерского клана, но это намного-намного хуже!”
Он вцепился в её перчатку, усеянную шипами, и взглянул на неё ошалевшими глазами. Да, он представлял Ангелов более величественными: огромными воителями (почти такими же сильными как дьяволы), что руководствовались своим безумным кодексом чести: “искоренять тьму” и “защищать свет”.
Вот чего-чего, а Кобра не считал, что в нём есть свет. Осталось только одно: показаться слишком незначительной синицей, дабы направить её по следу журавлей. Например, Дома Крови.
– Госпожа, вы абсолютно правы. Я собирался за эту стену, но я не самая важная цель, за которой вы могли бы охотиться. – Воздух ударил Кобре в лицо, и дыхание перехватило. Прохожий на улице удивлённо задрал голову, широко открыв рот, и уронил, что держал в руках. – …Демоны, дьяволы, да хоть жуки. У меня даже нет дьявольского дома!
“Они чуют ложь. Но можно ли назвать ложью то, что является не всей сказанной правдой? Ох чёрт, она меня чуть не выпустила!!!”
– Хватит орать! – шикнула вниз похитительница.
Кобра умолк. Если стража заметит их в небе, судьба Кобры их будет волновать мало; они собьют нарушительницу (если смогут), и попутно дадут по самому Кобре пару очередей. Выживет ли Кобра? Маловероятно.
Однако он достаточно любил жизнь, чтобы начать лихорадочно придумывать новый план. В паникующую голову не приходило ни единой хорошей опции, но это и не потребовалось. Прежде чем Кобра додумал, похитительница повернула в ночной тьме, перелетев стену, стремительно поднимаясь вверх, почти незримая и неслышимая.
Ангел отчего-то пыхтела и пыталась уцепиться в Кобру покрепче. Во тьме Кобра смог получше рассмотреть её броню: никаких обозначений, кроме алых повязок на верхней части её снаряжения, он не заметил. Однако вряд ли Дом Крови принял бы к себе ангела. Среди кожаных ремешков, сжимавших мешковатую ткань, торчали провода и проволока, а на поясе болтались проволочные наушники. Один из признаков радиошамана.
Дворец приближался очень быстро. Возвышения и башни дворца, что казались неприступными, находились сейчас под ними. Он даже смог разглядеть ночной караул: их броня отлита из чистой стали, и поверх неё узоры, сделанные золотой нитью, показывающие знак дома, а лица скрыты шлемами и тюрбанами. Они ходили парами: один с магическим светильником на жерди, освещавшим ночную тьму, а другой нёс на плече огнестрельную алебарду.
Крылатая незнакомка отпустила Кобру у одного из верхних пролётов, бросив как мешок картошки. Тот приземлился на ноги и перекатился, не получив никакого ущерба. После чего поднял глаза на незнакомку. Её коричневые перистые крылья с алыми окончаниями сложились за спиной и исчезли, словно растворились в воздухе. Она довольно быстро перевела дух.
В более спокойной обстановке он смог рассмотреть её лучше. Лицо незнакомки было полно почти незаметных царапин, однако в остальном кожа выглядела гладкой, словно мрамор смуглого цвета. Черты лица казались простыми, но в то же время гармонично сложенными. Единственное, картинку портил шрам, проходящий через глаз и закрытый повязкой.
– Покои солнца, сияющего славой, – сказала она и сделала такой жест рукой, будто Кобра уже это знал. – Ну?
