Казалось, прошла целая вечность, пока Алёша не вышел из класса, и его не взяла за руку бабушка. Как она ни старалась, Алексей не делился впечатлениями от первого учебного дня – он всю дорогу молчал. И, только пообедав и усевшись на пол, расставляя солдатиков, он уже безнадёжно, чисто механически, наперёд зная ответ, спросил у бабушки:
– Баушк, а действительно обязательно-обязательно ходить в школу? Ведь в сад я не ходил…
– Да, Алёшенька, в школу ходить обязательно. А что, тебе не понравилось?
Алёша горько вздохнул, пожал плечами и подумал, что, может, это только он такой чудной – ему не нравится школа, а другим – всем тем тридцати девяти ребятам, которые сидели с ним в классе – очень даже это все нравится.
…
Тут где-то рядом зазвучала песня «Дом Жёлтого Сна-2» в исполнении группы Чёрный Обелиск. Коврин не сразу понял, что это – его мобильный телефон. Он уже было хотел отменить вызов и отключить телефон, досадуя, что не сделал этого раньше, однако, бросив взгляд на сверкающий экранчик и увидев надпись «Надя», поспешил нажать зелёную кнопку и приложить серебристый прямоугольничек к уху.
– Привет, Надюш.
Это звонила девушка, в которую года полтора назад Коврин был безумно влюблён, да и сейчас испытывал крайне тёплые чувства – наверное, это была любовь. Более того, Коврин знал, что и Надя любила его… по крайней мере, их влюблённость была взаимной – это точно. Судьба распорядилась так, что дорогие друг другу люди расстались. Сейчас это необъяснимо, но тогда всё затмил гнев, обида на то, что любимый человек – тот, которому ты так доверял – не понимает тебя. В разлуке прошло более полугода. И вот теперь её голос шелестит в трубке:
– Лёш, ты где сейчас?
– Я в Орехове… у себя, отдыхаю.
– Ой, здорово, я тут рядом… хочу заскочить к тебе, поговорить надо.
Коврин планировал отдохнуть в одиночестве и совершенно не хотел встречаться с кем бы то ни было, но в данном случае отголоски былых чувств вынудили его согласиться.
– Ну, давай, подъезжай… я в баре… ну, ты знаешь, где обычно.
– Ага, всё, еду.
Коврин взволновался, предвкушая встречу. Он залпом допил пиво и заказал ещё кружку пива и кофе с тирамису для Нади – она так любила этот десерт. Любовь… Да, в первое время после расставания Коврин много думал о том, что же это такое – любовь, зачем она. И чем дальше, тем всё более убеждался, что любовь, скорее, зло. Как хорошо было бы просто наслаждаться телом своей сексуальной партнёрши! Так нет же – чувства какие-то возникают… Чувства эти странные… скорее – неприятные, и очень сильные. Они захватывают человека, лишая собственной воли. Вот, говорят, от любви до ненависти – один шаг. Это не так: ненависть – одна из составляющих любви. Любящий человек готов и восхищаться, и презирать, и бить, и ласкать, и ненавидеть, и обожать предмет своей любви одновременно; он безумно хочет и обладать предметом любви, и быть с ним для него – мука. Для любящего человека реальным остаётся только объект его любви, и то – в сильно искажённом виде, а уж окружающий мир через призму такого чувства вообще предстаёт призрачной ничтожностью. Система ценностей рушится, человек гибнет.
И вот эта любовь во всей своей плоти, элегантно одетая, подошла к столику, провела по волосам Коврина ладошкой и сказала: «Привет».
– Привет, присаживайся, выпить хочешь?
– Нет. А кофе выпью, спасибо.
– Ну, как дела?
– Да нормально, вроде, всё. Только вот Сашка, брат, меня беспокоит. Об этом я и хотела поговорить.
