Вскочил и говорит что-то вроде: «Да ты что, дарагой, говори уж – вот он я. Я сам признаюсь, что уж теперь…». Тогда Кляшин очнулся, указал на грузина и сказал: «Он». Вот так всё удачно, в конце концов, закончилось. А партийное руководство на банкете в честь премьеры, когда подходили поздравлять, все как один именно эту сцену выделяли. Отмечали её «убедительность» и «натуральность». В общем, все довольны остались, кроме Крашенинниковой… хотя, может, и она была вполне довольна, что меня понервировала. Вот такая история.
На этот раз только смешливый пенсионер зашёлся смехом, заразив, правда, после и всех остальных.
– Да… а вот ещё гастролировали мы…
– Всё, хорош, режиссура… Теперь, для разнообразия, старшее поколение послушаем. Ну, старичок-рыбачок, давай, свою историю трави.
Пенсионер ещё с минуту смеялся над рассказом режиссёра или, может, над другим чем, и только потом начал свой рассказ:
– Я охотиться не люблю, больше рыбалку предпочитаю или грибы-ягоды пособирать. А вот друг детства мой – мы с ним с детского сада не разлей вода – вот он охотник заядлый. Вообще, он такой мужик, жёсткий, с характером, не зря полковник милицейский. Он меня иногда на охоту вытаскивает. Вот и в этот раз поехали охотиться: я, друг мой, капитан с его службы и капитана двоюродный брат. Идём по лесу, и как-то так получилось, что мы с полковником в одну сторону, а эти двое в другую. Ну, понятно, они помоложе, у них свои интересы, у нас, стариков – свои. Идём, значит, слово за слово, природой наслаждаемся. Вдруг смотрим, этот брат капитана бежит прямо на нас, руки вверх растопырил, глаза выпучил, рот открыл, но молчит – видать, дар речи потерял. Подбежал, значит, к нам, мычит и пляшет вокруг нас. Мы ему: «Чёш случилось-то?». Он молчит, только жестами зазывает нас за собой пойти. Мы, понятно, пошли, ясно уже – что-то серьёзное произошло, не до дури.
Прошли где-то с полкилометра, как брат капитана остановился и руками в кусты показывает, а сам подходить близко боится как будто бы. Ну, подошли мы к кустам, ветки раздвинули, смотрим, а там такое! На что полковник – человек привыкший – и тот остолбенел… Лежит там капитан на спине, вместо лица – бифштекс с кровью, а где левая глазница должна быть – рукоятка ножа торчит, здоровая такая. Я нож этот узнал: он им с утра передо мной хвастался. И, надо сказать, было чем – отличное оружие: клинок из дамасской стали, рукоять ореховая. Что произошло – ни хера не понятно. Ясно только одно: кто-то этот нож ему в глазницу по самую рукоятку вогнал. Понятно ещё, что это не лось и не кабан. Ну, дальше пошло-поехало – менты, прокуроры, следствие, версии и всё такое. Первое подозрение, ясное дело, на брата упало. Потом нас с полковником подозревали: мол, у полковника с капитаном служебные трения какие-то были, вот полковник меня в сообщники взял, и мы его грохнули. Должны были и брата его грохнуть, но тот с ума вовремя сошёл. Жутко неприятно всё это было… В итоге выяснилось, что никто капитана не убивал. Да-да! Спасибо экспертам-баллистикам. Оказывается, патроны оказались самопакованные. Такой патрон туго заходит в патронник, и капитан досылал его этим самым ножом своим распрекрасным. И вот в тот трагический момент задел капитан, получается, капсюлю ножом, из-за чего и произошёл выстрел, а гильза, выскочив из патронника, толкнула нож – и тот вонзился прямо в глаз так любившему его хозяину.
