Впрочем, даже без этого яркого фона Глаз Мурчисона был ярчайшей звездой на небе – огромный красный гигант в тридцати пяти световых годах отсюда. Белое пятно у одного края было его желтым карликовым спутником, более мелким, более тусклым и менее интересным. Это и была Мошка. Отсюда Угольный Мешок напоминал человека в капюшоне (его голову и плечи), и красный супергигант был его бдительным недоброжелательным глазом.
Лицо Господа… По всей Империи знали этот необычный вид Угольного Мешка из системы Новой Каледонии, но стоять здесь в холоде космоса и смотреть на него было совсем другим делом. На снимках это выглядело как… Угольный Мешок, здесь же это было реальностью.
И что-то, чего они не могли видеть, летело к ним от Мошки в Зенице Господней.
Всего одно g – и слабое ощущение того, что «Мак-Артур» ложится на курс перехвата. Эластичная паутина держала его в противоперегрузочном кресле эти несколько мгновений изменения обычной гравитации, но Род подозревал, что скоро все снова станет по-прежнему.
Кевин Реннер, прежде чем стать парусным мастером «Мак-Артура», был помощником на межзвездном торговом корабле. Это был худой мужчина с узким лицом, лет на десять старше Блейна. Пока Род занимал свое противоперегрузочное кресло, Реннер следил за кривыми на экране, и его удовлетворенное ворчание нисколько не походило на выражение чувств военным моряком.
– Вы определили наш курс, лейтенант Реннер?
– Да, сэр, – с удовольствием отозвался Кевин Реннер. – Прямо в солнце на четырех g!
По кораблю разнесся предупредительный сигнал, и «Мак-Артур» начал ускорение. Экипаж и пассажиры почувствовали, что вес постепенно растет, вдавливая их в кресла, постели и ложа.
– Это была шутка, не так ли? – спросил Блейн.
Парусный мастер насмешливо взглянул на него.
– Вам известно, сэр, что мы имеем дело с движением с помощью солнечного паруса?
– Разумеется.
– Тогда взгляните сюда, – палец Реннера показал на зеленую параболу на экране – параболу, резко уходящую вправо. – Количество солнечной энергии, приходящейся на квадратный сантиметр паруса, уменьшается по мере удаления от звезды. Ускорение корабля прямо зависит от количества света, отраженного от паруса.
– Конечно, мистер Реннер. Продолжайте.
Реннер показал на другую параболу, очень похожую на первую, но синюю.
– Звездный ветер тоже может толкать парус вперед, и давление его изменяется по тем же законам. Основное и важное его отличие заключается в том, что звездный ветер – это атомные ядра, которые вонзаются в парус в месте удара. Момент движения преобразуется непосредственно, тогда как солнечный свет отражается от паруса.
– И мы не можем отвернуться от этого, – понял наконец Блейн. – Мы можем бороться со светом, запрокидывающим парус, но звездный ветер всегда толкает нас прямо от солнца.
– Верно. А теперь, капитан, представьте, что вы входите в систему на скорости в 7% от скорости света, Господь запрещает вам это, и вы хотите остановиться. Что сделаете в этом случае?
– Я могу сбросить ускорение… – буркнул Род. – Гмм… Я не вижу способа справиться с этой проблемой. Впрочем, перед ними должна стоять та же задача.
– Не думаю. Они движутся слишком быстро и, если не остановятся, подойдут очень близко к солнцу – действительно очень близко. Пришелец фактически движется прямо на солнце, и, видимо, будет трудной задачей замедлить его в достаточной степени – чтобы не разрушить корабля и не порвать паруса. Впрочем, выбора у них нет: либо это, либо столкновение с солнцем.
