Москит. Я убью свое прошлое - страница 14

Илья доковылял до балкона, оперся на перила и посмотрел вниз. Вон они, светятся за «железкой» в темноте окна многоэтажек, в одной из которых живет Саня, отсюда, вроде, рукой подать, а на деле километра четыре будет. Как у него все закончилось, интересно? Да что ему будет, с него спроса нет, «комитетчики» все видели, тряси его, не тряси – ничего нового он не скажет, если только пошлет куда подальше. А вот бдительность «загонщики» усилят, с одной точки наблюдение снимут, на другие объекты переключатся, и две недели для них не срок, месяц будут в карауле сидеть, два, три – сколько прикажут. Знать бы еще, кто приказал…

Илья перегнулся через перила, глянул по сторонам. Овраг отсюда не видно, он остался с другой стороны дома, здесь через двор высится напротив вторая башня-близнец, тоже построенная при царе Горохе, панельная, облезлая, в окнах редко где белеют стеклопакеты, а уж спутниковая «тарелка» вообще одна на весь фасад. Жуткое местечко, дрянное и депрессивное, глаза бы не глядели, а уши не слышали пьяных воплей с детской площадки внизу и визгливого смеха за стеной. Не по своей воле он тут оказался, хотя, если с ночлежкой в Москве сравнить – квартирка наркоши уровнем повыше будет. Все, спать, об остальном он подумает завтра.

Илья пересек комнату и вышел в коридор, как мог тихо, добрался до ванной, умылся наскоро над грязной треснувшей раковиной и посмотрел на себя в зеркало с отбитыми углами. Здесь надо обработать, и еще здесь – он коснулся подсохшей ссадины на скуле и длинной багровой царапины на подбородке, задрал голову. Над кадыком и на шее темнела неровная узкая полоса, уходила к нижней челюсти, глотать было не то, чтобы больно – неприятно. «Переживу» – Илья пригладил волосы и поплелся назад, преодолевая желание зажать нос. В крайней комнате ревела музыка, сквозь нее доносились крики и гогот, похожий на крик кликуши – веселье достигло своего пика, но скоро пойдет на спад. Приступ гиперактивности сменится ступором и бессонницей, приступами страха и депрессией, срочно понадобится догнаться. Но все решаемо, «соль» это не героин, вот с ним маята: деньги отдай, и жди потом часами, пока посредник закупится, пока сам уколется, а здесь сразу на руки, при этом в разы дешевле. И абсолютно легально, но это уже совсем другая история.

Стол сдался с первой попытки и переехал к двери, надежно перекрыв собой вход. Илья выключил свет и вытянулся на диване, положил забинтованную ногу на подлокотник. Теперь ждать, только ждать, раненой конечности нужен покой, и он это ей обеспечит, пусть даже придется отдать Колобку все деньги. Как чувствовал, что «командировка» в родной город затянется, хорошую сумму перед отъездом обменял, правда, предназначались деньги для других людей и для других целей. Подкуп, взятки – все, что угодно, все, что потребуется отдать за информацию, а вот как на деле все обернулось. Как долго он просидит в этой дыре – черт знает, зато искать «мышку» здесь ни одной ищейке в голову не придет, хоть какое-то утешение. Илья еще немного полюбовался на баррикаду у двери и заснул под пьяные вопли с улицы и рев шансона за стеной.

И провалился в день сурка – каждые следующие сутки от прошедших если и отличались, то незначительно, вариации и оттенки суть дела не меняли. Первым делом выдать Колобку деньги – тот с утра пораньше караулил «квартиранта» в коридоре, и, получив свое, сматывался с глаз долой, и квартира переходила распоряжение Ильи. Но часа на полтора, не больше, поэтому приходилось торопиться: успеть привести себя в порядок, приготовить самую простую еду на грязной липкой плите и вернуться на свою территорию к моменту, когда хозяин вернется домой. Иногда один, но чаще с оравой таких же конченных, с остекленевшими глазами, с рожами дегенератов в третьем поколении, одетых в вонючие тряпки – вокзальный бомж побрезгует. Закрыться в комнате и ждать, когда закончится этот день и начнется новый. Ждать Илья пристрастился на балконе, «гулял» часами, приспособив для передвижения найденную здесь же старую швабру с деревянной ручкой. Обмотал широкую часть тряпками и ловко прыгал по квартире, даже высокий порог преодолевать научился, не сразу, конечно, но за два дня вполне этот маневр освоил. Садился на ступеньку или стоял, опершись на перила, к звукам из квартиры не прислушивался – привык за неделю. Радовало одно – отек спадал, лодыжка приобретала свой первоначальный вид, и в ответ на нагрузку уже отзывалась не, пронзительной, до обморока, до испарины болью, а ныла, как ноет к непогоде давно травмированный сустав. «Неделю еще тут сидеть или дней десять» – Илья замотал ногу бинтом и потащился на выгул, убедившись предварительно, что дверь в комнату надежно перекрыта славным, добрым, тяжелым, как цинковый гроб, письменным столом. Впрочем, вторжения можно не опасаться, несколько дней назад ломилась к нему парочка обдолбышей непонятной половой принадлежности – явно уединения искала, но получив в лоб, поняла, что ловить тут нечего и убралась в сторону ванной.