Маша переминалась с ноги на ногу у края тротуара, придерживая капюшон рукой в цветной варежке. Наконец возле нее затормозил сизый Bugatti, из авто вышел человек в униформе и, придерживая дверь, помог девушке сесть за руль. Машина неуверенно тронулась с места и скоро скрылась из поля зрения девиц. Офис сразу же наполнился кудахтаньем.
– Может, я чего-то не понимаю?
– Ничего себе…
– Интересно, кто сидел в салоне…
– Может, богатую старушку подрядилась пасти?
– Во-первых, она сказала «ты», а во-вторых – «сам».
– Так, может, и на пальце у нее не стекляшка?
– Ну не изумруд же?..
– Ничего не понимаю…
– И это: «вели охране»…
– Нет-нет, так не бывает…
– Может, она вообще засланная? Мониторит тут?.. А потом придет папик и всех нас разгонит.
– Девочки! Надо срочно что-то делать! Превентивно!
В особняке проходила церемония официального прощания с Дедом. Беломраморные колонны фасада блистали золотыми звездами на черных вертикальных растяжках. Аналогичного дизайна повязки виднелись на левой руке каждого из присутствующих. Пол и стены фойе, выполненные из чароита в оттенках от сиреневого до фиолетового, растворялись в зимнем полумраке скупо освещенного помещения. Декаданс сгущался над лиловым роялем, за которым сидел пианист с мировым именем. Превосходная акустика разносила под сводами особняка музыку инферно из модной японской анимашки. Бледные кавайные девушки в черных кружевных наколках на светлых волосах угощали гостей красным вином. Таблоидные гости отсвечивали «Де Бирсом» запонок и колье. Пирсинг верхушки ушной раковины в виде рубиновой капли придавал их ушам слегка заостренную вверху конфигурацию, хотя сам рубин оставался невидимым. Это был обязательный атрибут скорбной церемонии.
В гробу лежал пожилой господин с хамоватой ухмылкой на дряблых устах и с кокетливой орхидеей в петлице. Ее пять лепестков напоминали звезду, а «губа» орхидеи в кроваво-красных брызгах словно подтверждала репутацию цветка-вампира. На лбу господина без труда читались красноватые следы от клемм. Глаза его были закрыты, а шумное бессознательное дыхание, выдававшее мозговую кому, шевелило кошачий волос на сизом атласном лацкане его фрака.
Ждали Внука-наследника.
Внук велел севшей за руль Маше ехать к Самому Модному Дизайнеру Москвы. Срочно, в пожарном порядке, найти платье, подобающее случаю, можно было только там. По дороге он прикладывался к фляге, стуча зубами по металлическому горлышку. Но внутренняя истерика не проходила.
– Не хочу, не хочу… Зачем мне этот головняк? – повторял он всю дорогу.
Дизайнер встречал их у входа. Кланяясь, объяснял, что новая коллекция еще нигде не засветилась, но уже вся заранее продана в Эмираты. Шейхи и шейхини ждут.
– Валя, не ной, а?.. – Внук нетвердой походкой подошел к стойке и снял с нее платье подходящего к мероприятию цвета – темно-лиловое, усыпанное по подолу александритами, и подхватил стоявшие под ним туфельки. Швырнул причитающему дизайнеру пачку наличных и вышел.
– Рая, вызывай девочек! – закричал куда-то в глубь мастерской дизайнер, – за ночь повторяем артикул 26011! Иначе я с утра пойду по миру.
Почесав пятерней кудлатую голову, произнес удрученно:
– Где уж нам с иголкой против лома… – и стал звонить обувщикам и ювелирам.
Вскоре машина неуклюже приткнулась к бордюру возле магазина «Меха». Но Внук уже был не в состоянии выйти. Он отдал Маше черную звездодырчатую карту и сказал:
