Уже через пять минут кавалеристы вывели на улицу лошадей и ускакали, горя понятным нетерпением. Ахлестышев объяснил им, как проехать к Верхнеторговым рядам. Клод остался сидеть в передней с карабином в руках. Рядом с собой он поставил банку с вареньем и малагу. А Пётр пошёл к своим.
Саша-Батырь стоял перед дверью проходной комнаты и прислушивался.
– Ты как?
– Да порядок… Не злые вроде мужики, хоть и французы, правда?
– Иди, поешь. Там полно всего осталось. И Евникии предложи.
– Да я сытый – Евка меня не обнесла. Чё делать-то будем? Может, я тоже схожу, пограблю? Вы на вроде, как под охраной…
– Подожди. Надо сейчас обсудить, что получается. Идём к женщинам.
Он постучал в дверь дамской комнаты. Камеристка впустили их. Ольга полулежала на диване, сжимая голову руками.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Мигрень. Это от волнения. Где они?
– Поехали на поиск добычи. Раньше вечера не вернутся. Остался только Клод, он караулит дом.
– Петя! – княгиня смотрела на Ахлестышева глазами, полными слёз. – Что с нами будет?
– Ольга, возьми себя в руки! Нас ждут недели, если не месяцы испытаний. Москва во власти Наполеона! Конец света… Но надо надеяться на Божью милость и держаться друг дружки.
– Ах, как хорошо, что вы двое сейчас с нами! Господь Вседержитель уже явил свою милость. Он послал тебя сюда! Если бы не вы, нас бы с Евникией… страшно представить…
– Ты хотел созвать совет, – перебил княгиню Саша. – Не тяни время. О чём думать будем?
– Конечно о том, как уйти отсюда.
– Уйти? – ахнула камеристка. – Туда, на улицу? К этим антихристам?
– Да, пока ещё не поздно.
– Но постояльцы, вроде, приличные попались. Не лучше ли пересидеть за ними? – усомнилась Ольга.
– Нет, не лучше. Надо уходить из города, это единственный способ уцелеть. А сегодня ещё не поздно сделать побег. Завтра французы расставят по всем заставам пикеты – тогда уже не вырвешься. Сегодня, немедленно, пока не налажен порядок!
– Значит, бежать?
– Да, пока светло. Правда, у нас теперь нет ни колец, ни серег. Больше не на что нанять телегу. Пойдём пешком. Пока в городе хаос – проскочим!
– Ева, неси башмаки покрепче! – скомандовала Шехонская. – И выкинь из баула всё ненужное!
Но камеристка не успела сделать и шагу, как снизу послышались чьи-то громкие нахрапистые голоса.
– Тихо!
Ахлестышев с Сашей заторопились в переднюю. Там пятеро рослых и, видимо, нетрезвых пехотинцев напирали на Клода. Судя по славянской речи, это были поляки. Один из них, с офицерскими эполетами, схватил француза за карабин.
– Пошёл прочь, коротышка! Этот дом реквизирован под квартиру нашего полковника!
– Нет, особняк уже занят! Мы пришли сюда раньше вас. Здесь квартирует полувзвод бригадира Обиньи из 5-го конно-егерского полка лёгкой кавалерии!
– Я поручик Лымарек. Легион Вислы объявляет дом своей добычей. Немедленно убирайся отсюда со своим паршивым бригадиром – Москва большая.
Тут поручик увидел русских и сразу окрысился.
– А, здесь свиньи! Ну, развлечение обеспечено.
Плотной толпой поляки двинулись по лестнице наверх. Клод, уже без карабина – его отобрали – шёл сзади и уговаривал их уйти, но его не слушали.
– Чей это особняк? – властно спросил Лымарек.
– Княгини Шехонской, – ответил Пётр, семеня сбоку.
– О! Русская княгиня? Никогда не имел, ха-ха! Сейчас испробуем её на вкус. Где она?
Ахлестышев почувствовал, как у него выступил на спине холодный пот… Пьяные наглые поляки явно не собирались церемониться с обитателями дома.
