– Держи его, – сказал Коля, – я принесу нож.
В тот момент, в запарке, я не обратил внимания на его слова. Он исчез, и я попытался опять ударить Толю. Работала только левая нога. Правая, по которой был нанесен удар в самом начале, функционировала не очень свободно.
– Тащи его в ту комнату, – приказал Коля. Толя ударил меня несколько раз.
– Эта сука «видак» сломала, кажется, – сказал он.
Они кинули меня на пол второй комнаты. Трэш тоже оказался там.
– Ладно, – сказал я, – признаю свою ошибку. С меня ящик водки и «видак».
Попытаться стоило. В их руках были ножи, кухонные, но от этого не менее опасные. Стоило попытаться. Конечно, никакого ящика и видеомагнитофона они бы от меня не дождались, но…. Толя несколько раз по касательной полоснул ножом по моему лицу. Я опять почувствовал, как потекла кровь. Я не мог уклониться – Коля, сидя в кресле, прижал ногой мою ногу.
– Ну, что, нравится? – поинтересовался он. – Ничего, дальше будет интереснее, – с этими словами он чиркнул ножом мне по лбу.
Я понял – дело совсем швах. В запале они могли меня и убить. Это не входило в мои планы на сегодня. Они продолжили свое избиение. Я прикрывался, как мог. Коля изредка останавливал Толю. Единственное, что меня радовало – я мог запросто убить их. Официально, так сказать. Трэш, все же, мне казалось, будет давать показания в мою пользу. Хотя, черт его знает. Но убить я могу. Самооборона, буду говорить. Это здорово. Неплохая реклама. У меня уже почти был готов роман о русской деревне. Так, оставалось страниц двадцать, не больше. Писатель, замочивший двух охранников с вечера Александра Дерюгина – это было не так уж плохо. Два трупа – это замечательная реклама, видит бог! Тем более, раз еще не убили, значит, и не собираются. Только случайно могут. Я почувствовал симпатию к этим двум замечательным русским парням. Ведь они могут сделать меня самым модным писателем наступающего одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года.
Все хорошо, но продолжался одна тысяча девяносто седьмой. И в нем меня продолжали пиздить.
– Героин! – громко выкрикнул я.
– Что сказал, тварь!? – вырвалось у Толи.
– Героин, – повторил я, – Я знаю… где лежит….
– Откуда ты знаешь? Что ты знаешь? – быстро переспросил меня Коля.
– Лежи, сука! – ударил меня Толя, когда я попытался приподняться.
– Я могу позвонить одной своей знакомой, – начал я, мешая правду с кривдой, – она торгует героином. Живет на первом этаже. Обычно одна дома. Решеток нет. Я могу договориться с ней о встрече. Она мне доверяет.
– Так, – заинтересовано протянул Коля, – продолжай.
Будет реклама, понял я. Самая, что ни на есть убойная реклама. Я начал рассказывать чуть подробнее. Через пять минут мне дали телефон.
– Что, никого нет дома? – насмешливо спросил Коля, когда я положил трубку обратно.
– Конечно, нет, и не будет, – ответил за меня Толя и ударил меня ногой.
– Пока нет, но скоро точно будет, – сказал я и немного передвинулся, не обращая внимания на кровь на полу.
– Что с ним теперь делать, а? – задумчиво произнес Коля. – Отпускать его точно нельзя теперь, он сразу в ментовку пойдет.
– Нет, не пойду, – сказал я, и тут же пожалел о своих словах. А вдруг поверят и отпустят? Тогда прощай реклама. Вот она, в двух шагах сидит. Глупо упускать такой шанс, что предоставила мне судьба. Делать эту рекламу надо сейчас, в состоянии аффекта, как бы….
– Ты обоссался, что ли? – со злобой, смешанной с то ли искренним, то ли деланным презрением бросил Толя, показав пальцем на жидкость рядом со мной.
