От пулемета уже нету толка – стреляя по кадам, неизбежно заденешь своих.
– Чертовы твари!
Гнев не в силах что-либо изменить. Бессмысленный всплеск ярости никого не спасет. Это понимает не только стрелок, но и все остальные.
КРАК!
Лобовое стекло облепленного тварями джипа идет трещинами. Еще немного, и не выдержит безудержного натиска. Надо срочно что-нибудь сделать, только не знаешь что.
– Флинт?
– Я здесь.
Побледневший как смерть Магадан убирает ногу с педали газа – на вспоротых покрышках далеко не уедешь. К тому же в безвыходной ситуации нет смысла пытаться продлить агонию.
– Ты ведь не хочешь, чтобы нас разделали, как свиней?
Внутри машины темно, как в гробу. Облепившие твари перекрыли доступ света. Гулкие удары по обшивке сводят с ума. Но еще страшнее утробный рык хищников, уверенных в том, что добыче некуда деться. Скоро кадавры вскроют искореженную консервную банку и выудят мясную начинку. Что может быть лучше славного пира после трудной охоты? Правильно – ничего! Осталось совсем немного. Последнее усилие, и…
– Не хочу.
– Тогда какого хрена, – в отличие от эфемерного призрака смерти реальная боль имеет вполне конкретные очертания, – ты медлишь?!
Есть вопросы, на которые почти невозможно ответить. Даже если очень сильно постараться. И это один из таких.
– Никакого…
Капля за каплей. Кровь. Вновь и вновь…
Дурацкий стишок Роя беспрерывно крутится в голове, словно заевшая пластинка. При всем желании от него невозможно избавиться. Кривая игла допотопного граммофона явно решила свести с ума слушателей. Сегодня ее бенефис.
Вновь и вновь…
– Тогда дава…
– Уже.
Реактивный гранатомет – на редкость эффективное средство в борьбе с легкой бронетехникой. Не только противника, но и своей. Жаль, что эффектные взрывы бывают только в кино, да и то не всегда. На войне все очень просто, больно и некрасиво: был человек, и нет его.
– База, мы потеряли «Ветер-два». Прием.
– Продолжайте выполнение миссии. Как поняли? Прием.
В первую очередь командование интересует конечный результат. Если задание выполнено, а количество потерь не превышает предельно допустимого максимума, все в порядке. «На войне как на войне» – любимое выражение штабных крыс, далеких от нелицеприятной правды жизни на передовой.
– Вас понял…
Объехав по широкой дуге потенциально опасное место, «Ветер-один» продолжает движение к заданной точке, оставив далеко позади пылающий остов уничтоженного напарника.
Подавленное молчание, воцарившееся в машине, первой нарушает Герцогиня.
– Эти уроды считают, что мы все здесь железные? – вопрос был обращен скорее в пустоту, чем кому-то конкретному.
Прежде чем ответить, командир, только что расстрелявший из гранатомета своих людей, устало закрывает глаза, откинувшись на спинку сиденья.
– Они не считают… Уверены на все сто.
И, немного подумав, добавляет:
– Пожалуй, именно это хуже всего!
