Мы зашли в канцелярию, и полковник попросил капитана вызвать отряд и найти начпрода. Тот оказался на связи.
– Алло, Саушкин? Говорит полковник Чешенко. Да, это я! И тебе не хворать. Рад, говоришь, слышать меня? Отлично. Так вот, я сейчас на «двенашке», на «Отварном». А здесь повар у тебя есть грамотный, но без документов. Бойцов кормит, хлеб печёт – старается. А вот ты, Саушкин, не стараешься. Знаешь о нём? Ага, слышал? Так вот, товарищ лейтенант, завтра же у него должны быть документы повара. Настоящие. Броня. Как у классика. Лично проверю, слышишь меня? Передаю ему трубку.
– Да, товарищ лейтенант! Диктую: ефрейтор Махновский Роман Владимирович. 1976 года рождения, 21 марта, город Апатиты Мурманской области.
Я диктовал свои данные и те, что спрашивал Саушкин. А голос-то у него был встревоженный! Звонок Чешенко любого мог сломать. Все знали его по службе в Мурманском погранотряде как исключительно образцового офицера, и все слышали про его железный характер. Все знали: если он сказал – сделает, отрезал – выбросит!
Я помнил Саушкина: два года назад, на учебке, нас отправили в наряд по отрядной столовой на чистку картошки и Саушкин тогда заставил перечищать обрезки, якобы мы много картошки срезали. Та глупость запомнилась мне, и сейчас я с особым удовольствием разговаривал с ним по телефону.
– Дай-ка мне ещё раз трубку! – попросил полковник, когда я закончил.
– Алло, Саушкин! Чешенко. Еще вот что. Этот повар собрался ехать в командировку в Таджикистан. Ага, подальше от тебя! Так вот. Скоро ты сам у меня приедешь сюда, на двенашку, печь хлеб и кормить бойцов. Понял меня? Выполняйте, товарищ лейтенант!
– Всё Роман, иди на службу. И принимай решение. Как примешь – позвони мне. Я в вашем отряде буду ещё дня два. Наберешь дежурного по штабу, спросишь Чешенко, скажешь, что повар с «двенашки» – я отзовусь, где бы ни был. Рад был встрече.
– Служу России, товарищ полковник!
Мы крепко пожали друг другу руки.
Ночью я долго не мог уснуть. В голове кружились разные мысли. Зачем? Что мне там делать? Чужая страна, чужие люди… У них проблемы. У меня здесь всё спокойно, всё по расписанию. Почему я должен ехать в чужую страну? Это далеко не просто путешествие. Когда мне было 6 лет, моя большая семья ездила в Таджикистан отдыхать, и я тогда набрался впечатлений, в столь юном возрасте. Первое, что всегда вспоминалось, это то, что мы ехали тогда пять дней на поезде. Многие сошли с ума от дороги и жары.
Но тогда было мирное время, все дружили. А сейчас ехать не отдыхать, а воевать. Против кого? Почему за этих, а не за тех? Я терялся и искал ответ.
Проверить себя? Глупости! Я уже проверил, когда пошёл в погранвойска и отслужил срочную. Проверил себя, когда остался служить на «Отварном». Я знал новости и читал газеты. Жирнов всегда проводил политинформацию. Я знал, что пограничники там сражались, но никогда не сдавались и всегда держали позиции. Но ситуация в Таджикистане была на грани. Гражданская война, неопределённость. Рядом никогда не затухающий вулкан – Афганистан. Почему?
Чем больше я думал о том, что мне сказал Чешенко, тем больше понимал, что нужен там. Там граница, там российские пограничники, там наши. Наши парни, которым нужна смена, нужен отдых и поддержка. Там мои братишки.
Я уснул, и мне приснился сон. Лечу я на вертолёте, со мной ещё кто-то. Лиц не разобрать. Все пограничники. Вижу горы. Приземляемся. За штурвалом полковник Чешенко кричит нам: «Пошли, пошли, парни. С Богом! Завтра на этом же месте я заберу вас всех. Всех, вы слышите меня? Всех.» Я ещё думаю, почему завтра, ведь сказал же, что командировка на полгода. Выпрыгиваю из вертолета, а там, на земле, стоит мой друг Сашка Цветков, обнимает меня и говорит: «Давай, братишка! Жду тебя! Вместе мы – сила!»
