Ольга Михайловна вздохнула и внимательно посмотрела на фотографию мужа. Где-то там, за горизонтом, прокричала электричка. Собака навострила уши. Она этот звук не любила. Столько с этими электричками неприятного связано. Последний вот хозяин привязал её к лавке в электричке и ушёл. Для чего привязывал, спрашивается? Ему достаточно было просто ворота дома открыть, и она бы сама ушла. Или не ушла бы. Предавать и уходить – это не в собачьих правилах. Повезло с хозяином – твоё счастье. Не повезло – тоже счастье. Жить совсем без хозяина – это совсем последнее дело. Собака позволила себе тихо заскулить. Гораздо тише, чем скулила эта электричка. Надо же как-то человеку о себе напомнить? Напомнить о том, что они тут собрались помянуть и, может подкормить ее а не разговоры разговаривать. Вон как все пахнет..
Ольга Михайловна вздрогнула, оторвала взгляд от фотографии на памятнике и принялась чистить яйца. Собака глубоко вдохнула воздух. Да-а, всё, что было выложено на клеёнке, очень вкусно пахло. Гораздо вкуснее, чем снег и свежий воздух, которым так любят наслаждаться люди. Но собака людей за это не осуждала. Она знала, что люди слабо разбираются в запахах. О чём говорить, если они не могут по запаху определить любовь. А это, на взгляд собаки, самый важный запах. Даже важнее запаха домашних пирожков и колбасы.
– А что любил папа, я не очень помню. Ему приношу колбасу. Мне кажется, что колбасу все мужчины любят. А яйца приношу для порядка. Какой пикник без яиц? Правда?
Ольга Михайловна протянула очищенное яйцо собаке. Та очень аккуратно взяла яйцо с ладони и проглотила, даже разжёвывать не стала. Капля слюны скатилась в снег.
– Какая же ты голодная! – поразилась Ольга Михайловна. – А я, честно говоря, даже и не думала, что собаки яйца едят. У меня собак никогда не было. Как-то раз хотела кошку завести, но мама сказала, что ей и мужа моего хватает. Сказала, что одного приблуды в доме достаточно.
Собака, отреагировав на видимо полюбившееся слово «приблуда», забила хвостом и позволила себе негромко поскулить. Совсем-совсем негромко. Просто чтобы подтвердить, что яйца она любит. И колбасу любит. И домашние пирожки. И ей, собаке, совсем неважно – с чем эти пирожки. Она всякие за свою жизнь ела: и с картошкой, и с вареньем, и с сосиской. И даже пару раз ей перепадали пирожки с мясом. Свежими они уже, конечно, не были, попахивали даже. Но ей, если уж быть откровенной, всё равно мясные пирожки больше понравились. Гораздо больше, чем свежие с вареньем. Собака вообще считала себя некапризной. Считала, что очень подходит для любви и домашнего проживания. Она никого не переделывает на свой лад, в еде непривередлива, честная и очень верная. В ней есть все те качества, которые люди упорно ищут друг в друге и не всегда находят. А если и находят, то тут же начинают сомневаться – любит, не любит. Верит, не верит. Это потому, что не различают запахи. Эх, если бы она, собака, могла говорить человеческим языком, она бы людям всё разъяснила. Хотя, с другой стороны, лучше не говорить. Ей, собаке, достаточно и общения с себе подобными.
Вот как-то раз, когда она ещё жила на даче со своим хозяином, ещё до того, как он её привязанную в электричке оставил, собака, которая жила на соседнем участке за забором, рассказала, что ей хозяйка кашу варит на мясном бульоне. Она, конечно же, соседской собаке сразу поверила. Собаки не врут. Но представить кашу на мясном бульоне не получилось никак! Она даже в дырку в заборе на соседскую собаку посмотрела. Такая замухрышка – маленькая, ушки торчком, шерсти нет, только хохолок птичий торчит. А ей – кашу на мясном бульоне! Нет, людей понять очень сложно.
