Мост для императора - страница 5

– Не люблю я французов. – Он подмигнул Ивану. – До бати твоего подождет.

– Дядь Лень, а что ты знаешь про бои с фрицами? Здесь, у нас, в Шаликово. – с ходу приступил Ваня, обрадованный таким поворотом, так как совсем не употреблял алкоголя.

– Я сам-то не помню, родился я после войны, но вот старики сказывали… В районе вокзала стоял немецкий гаубичный полк. А в сосняке, в районе Захарьино, стояли немцы и румыны. А что это было – батальон или дивизия – сказать не могу. Для местных жителей всё – полк. А зачем вам?

– А что было на Бородино в Великую Отечественную?

– Бой. Говорят, полковник Виктор Иванович Полосухин, командир 32-ой стрелковой дивизии, достал из музея знамена двенадцатого года, с этими знамёнами, значит, наши пошли против немцев.

– Да Вы что? – Глеб сделал восхищённое лицо.

– Да! И не пустили фашистов на Бородино. На шесть суток задержали части механизированного корпуса гитлеровцев.

– Фантастика…

– То-то и оно. И ни одно знамя не попало в руки врага. Четыре знамени «наполеоновских» прошли до Берлина.

– Как наполеоновских? Французских что ли?

– Да каких французских? Наших. Со времен Наполеона.

– Да ладно. Это же невозможно себе представить. Им же… – Глеб прищурился, – два отнимаем, три – в уме, им же по… сто двадцать девять лет.

– Да, дядь Лёнь, думаю, ткань бы не выдержала. Это же в бою, не в музее. – Иван с улыбкой посмотрел на дядю Лёню, а Глеб пренебрежительно хмыкнул.

Но тот не смутился.

– Ну, может, и дубликат сделали, для поднятия духа, не знаю… Я вообще горжусь, что я русский, но «квасной» патриотизм не для меня.

С этими словами он налил ребятам крепкого кваса, что принес с собой.

– Жена сделала. С хренком-с.

Хлебнул, оттер усы, и смачно надкусил еще теплый шашлычок.

– Я знаю, что у нас до фига чего хреново, если не сказать крепче. Но… Россия она потому и Россия, что она страдает и выстрадывает себе что-то… незримое что ли. Вот, например, Россия никогда не пользуется результатами своих трудов. Весь мир пользуется, а она – нет. Октябрьская революция, можно сказать, всему миру принесла пользу: весь капитализм поутих и стал считаться с рабочими. А у нас?

– А у нас… в квартире – газ! – Глеб самодовольно прищурился и в упор посмотрел на дядю Лёню.

– Да-а-а-а, мы все разрушили до основания… Как говорится, у них инь и янь, а у нас – хрень.

– Леонид Анатольевич, а дальше, что на Бородино было? – Глеб подлил себе и сотрапезникам кваску.

– Я же сказал, шесть дней были бои.

– Немцы отступили?

– Нет. Просто обошли.

– Так что, значения бой не имел?

– Ну как же? Шесть дней – это немало, особенно в начале войны, когда немцы так пёрли. Но, конечно, это вам не 1812 год… Но не для французов.

– А причем здесь французы и сорок первый? – насторожился Иван.

– А притом – хитро прищурился дядя Лёня. – Четыре батальона французских добровольцев были в составе 4-ой армии фельдмаршала фон Клюге, сражавшейся на Бородино. И вот фельдмаршал обратился к ним с речью, мол, во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. И на следующий день французы смело бросились в бой, но наши им так навешали…

– Чего «навешали»? – придурнялся Глеб

– Чего-чего… – выпучил на него глаза дядя Лёня. – пендюлей, понятно! Да ещё при минус 30! Короче, – вдребезги. И через несколько дней французы был отправлены в тыл, а затем – в Африку. А, как вам параллель?

– Вот это да! Эх, не те французишки пошли. «Вот были люди в наше время!» – Глеб продолжал подыгрывать дяде Лёне. Тавлов почувствовал интерес ребят и вдохновился: