Он медленно подходит к другой стороне стола, не сводя с меня глаз. Неторопливо садится. Его голос тихий и скрипучий, и я гадаю, имеет ли шрам на его горле какое-то отношение к травме голосовых связок. Возможно, другим заключенным не понравилось то, что он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку и забил ее до смерти. Во рту пересыхает, и я тщетно пытаюсь сглотнуть.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – я мысленно проклинаю себя, когда мой голос срывается, выдавая мое волнение.
Тикают секунды. Охранник продолжает стоять в дверном проеме, пока Клэйтон Джей Пелли как будто хочет проглотить меня целиком, пожрать и поглотить меня до последней молекулы. Мне нужно вернуть контроль над происходящим.
– Охранник обязательно должен находиться внутри? – интересуюсь я.
Он изгибает бровь и смотрит на охранника. Тот смотрит на меня.
– Все в порядке, – говорю я.
Охранник выходит, прикрывает дверь и встает с другой стороны, где он может наблюдать за нами через стекло.
– Вы похожи на ваши фотографии в онлайне, Тринити Скотт.
– Значит, у вас есть доступ к интернету?
Медленная, лукавая улыбка.
– Вы удивитесь, какой широкий доступ к разным вещам имеется у заключенных.
Он смотрит на мой блокнот и диктофон на столе.
– Мистер Пелли, Клэйтон… Могу я называть вас Клэйтоном?
– Ради бога. Как прошла ваша поездка?
Я сознаю, что мои двадцать минут неумолимо истекают.
– Отлично. Не возражаете? – я кивком указываю на диктофон. – Мне хотелось бы вывести ваш голос в эфир. Разумеется, когда вы будете готовы.
Он облизывает губы и смотрит на мой рот.
– Можете начинать прямо сейчас.
Я включаю диктофон. Загорается красный глазок – наблюдающий и записывающий циклоп. Я остро сознаю точку зрения моей потенциальной аудитории и формулирую вопросы таким образом, чтобы получить желаемые ответы. Передо мной возникают разные линии разговора и лучшие способы их проведения. Я ощущаю себя автором этого продукта.
– Как было упомянуто в письме, мой подкаст…
– Я знаю о вашем подкасте, – говорит он тихим, скрипучим голосом. – Я слушал. Мне известно о вас.
– Я… да, я была не уверена, что вы можете получить доступ к таким вещам.
– Есть многое, чего вы еще не знаете, Тринити Скотт.
Он внезапно подается вперед и хлопает ладонями по столу. Я вздрагиваю.
Он смеется, потом сипло хохочет.
– Но я приложу все силы для вашего просвещения, юная Тринити Скотт.
Возмущение нарастает изнутри, превращается в гнев, а затем перерождается в нечто гораздо более темное, сложное и глубокое. Я стискиваю зубы.
– Так же, как вы «просветили» Лиину Раи? – спрашиваю я, глядя ему в глаза. – Вы были ее консультантом по профориентации, вы давали ей внешкольные уроки по английской литературе.
Он проводит языком по нижней губе.
– Да, все верно. Многообещающая ученица. Так скажите мне, что вы хотите узнать?
Я немного смещаюсь на стуле, беру блокнот и карандаш и просматриваю свой список вопросов, потому что мои мысли разбежались в стороны. Я уже выбилась из графика, и мне нужно эффектное высказывание. Я сразу перехожу к одному из главных вопросов.
– Почему сейчас, Клэйтон? Вы не говорили ни слова о вашем преступлении, но почему-то решили сделать это сейчас, – я делаю паузу. – За эти годы вы получили множество запросов от ученых, журналистов и авторов документальных детективов. Почему вы выбрали меня?
Он откидывается назад и сцепляет руки за головой, демонстрируя свои мускулы. Доминантная поза.
