Николь нахмурилась. Да, он пошел за ней, но вовсе не потому, что ревновал. А если даже испытывал ревность, то совершенно иную. Просто ему не нравилось присутствие другого мужчины рядом с тем, что он считал своим, будь то женщина или, например, пистолет. Марк самодоволен и склонен к соперничеству. Если бы граф вышел на балкон с его коробкой сигар, Марк направился бы следом и потребовал возврата своей собственности. А если серьезно, похоже, Марк просто искал ссоры. Надо будет предупредить Генри, чтобы держался в стороне.
Она вздохнула и тихо спросила:
– Итак, о чем ты хотел поговорить со мной наедине? Я же сказала, что изложу свои условия завтра. – Только теперь Николь поняла, как давно не говорила на родном языке. Хотя она учила французский с раннего детства, английский оставался ее любовью.
Марк подставил лицо легкому ветерку, наполненному запахом лаванды. Сейчас он стоял совсем близко, и его запах – легкий аромат одеколона – будоражил чувства и пробуждал воспоминания.
– Ты собиралась здесь целоваться с графом?
Брови Николь взлетели на лоб, но она постаралась скрыть удивление. Это было не так уж трудно, поскольку на балконе царил полумрак.
– А ты собирался целоваться здесь с бабочками? – спросила она с усмешкой.
– С какими еще бабочками? – Марк нахмурился.
– С роем молодых девиц, не отпускавших тебя весь вечер.
Марк был явно озадачен. И Николь вдруг заметила, что он с утра не брился, – его подбородок уже покрылся короткой щетиной. Вспомнив, как эта щетина когда-то щекотала ее лицо, она ожесточенно заработала веером – словно старалась таким образом отогнать непрошеные воспоминания.
– Девицы не в моем вкусе, – сообщил Марк. – Я предпочитаю женщин.
– Правда? – Она сделала еще один глоток бренди, стараясь не думать о женщинах, которых он… «предпочитал» с тех пор, как они расстались.
– Да, чистейшая.
– И какие женщины тебе особенно нравятся? – Она затаила дыхание в ожидании ответа. Ох, как ее угораздило начать такой опасный разговор?
– Такие, как ты.
Николь невольно вздрогнула, но тут же справилась с собой и рассмеялась.
– Пытаешься мне польстить, чтобы я выполнила твою просьбу?
Марк какое-то время молчал, глядя куда-то вдаль, потом, не поворачиваясь к ней, спросил:
– Мне это удается?
– Это зависит от многих обстоятельств.
– От каких например?
– Главным образом от того, согласишься ли ты на мое условие.
– Какое условие? – На его губах заиграла улыбка, но он тотчас отвернулся и снова стал смотреть вдаль.
«Интересно, что он там видит? – подумала Николь. – Ведь темно!» Снова вздохнув, она ответила:
– Скажу тебе об этом завтра. Пока я еще не готова, но… Признаюсь честно, я восхищена твоим упорством.
Марк покосился на жену.
– Ты знала, что я буду здесь, не так ли?
– Конечно.
– Поэтому ты вышла на балкон с графом? Чтобы заставить меня ревновать?
Николь коснулась кончиком пальца серьги в ухе.
– А ты ревнуешь?
– Еще как! – В его ответе была такая порция сарказма, что Николь невольно поморщилась.
Глотнув бренди, она сообщила:
– Генри хочет на мне жениться.
Муж не смотрел на нее, но краем глаза она заметила, как напряглось его лицо.
– Ты уже замужем, – проворчал он.
Николь ощутила странное волнение. Она его больно задела, – а ведь лишь очень немногим удавалось одержать верх над Марком Гримальди.
– Ну, это всегда можно изменить, – заметила она с усмешкой.
