– У девушки прекрасная фигура, – наперебой защебетали нимфы. – Непременно подойдёт.
– Только это платье из разряда – голое, – улыбнулась вторая.
– Это как? – я подняла брови.
– Под него не надевается нижнее бельё, – спокойно пояснила девушка, и я почувствовала, как мгновенно залилась краской.
– Ой, нет, – помотала головой. – Боюсь, мне такое не подойдёт. Может, всё-таки бежевое?
Гордеев усмехнулся и пронзил меня серой сталью глаз.
– Примерь, Самойлова, вдруг тебе так понравится, что ты и вовсе перестанешь носить бельё.
– Ну, знаете! – я всплеснула руками. – Не знаю, кем вы себя возомнили, но подобные разговоры неприемлемы.
– Я твой босс, – приподнял уголок губ наглец. – И если дело касается встречи с партнёрами, то дресс-код выбираю я.
– А если вы решите, что я вообще должна идти без одежды?! – вспылила я.
– Значит, ты пойдёшь голой, – хмыкнуло Чудовище, и моё терпение лопнуло.
– Ещё чего, – я вскочила на ноги. – У меня вообще-то принципы. И я не собираюсь их предавать только из-за ваших капризов. Хотите, увольняйте. Но потакать вашему самодурству я не собираюсь!
И развернувшись, я с видом оскорбленной королевы зашагала к выходу.
8. Глава 8
Впрочем, до двери дойти мне было не суждено.
Гордеев сделал всего один шаг.
Неторопливый и уверенный. И сразу же поравнялся со мной.
Поймав меня за руку, он резко развернул меня к себе, будто куклу, и навис надо мной. Лицо Гордеева, как всегда, выражало лишь пугающее спокойствие. Но у меня сердце забило барабанную дробь, а дыхание, напротив, исчезло.
Какой же он огромный и страшный!
Вглядываясь в стальные холодно-серые глаза Чудовища, я внезапно осознала, что он может сделать всё что захочет. Вот вообще всё.
И никто ничего ему не сделает. С его деньгами и влиянием Гордеев может хоть три раза на дню питаться глупыми наивными девственницами вроде меня, и все вокруг будут считать, что это нормально.
Да и кто способен возразить или тем более помешать Чудовищу? Никто.
Особенно в наш век полнейшего отсутствия бравых рыцарей и воинов.
– Самойлова, – ровно, как всегда чуть растягивая последний слог, произнес мою фамилию Гордеев. – Давай ты сделаешь так, чтобы это был последний раз, когда я вынужден тебя догонять. Запомни, – он чуть наклонил голову к плечу, и холодный свет магазинных ламп высветил тонкий шрам над глазом. – Это не более чем раздражающая и пустая трата времени. Потому что те, в ком я заинтересован, никогда не смогут уйти сами. Только если я, – выделил он голосом, – позволю. Поэтому убирай свои капризы. Пока на них времени нет. Иди примеряй платье.
Вообще сейчас мне нужно было бы возмутиться, выдать гневную тираду, что я не рабыня и не его собственность. Но вместо этого я будто загипнотизированная кивнула и пробормотала:
– Хорошо, Андрей Викторович.
– Вот и умница, – бархатисто ответил Гордеев, и у меня против воли по коже побежали мурашки.
Почему-то захотелось, чтобы он так сказал ещё раз. И ещё. И по имени назвал.
Божечки, что это со мной?
Да мне от него бежать нужно со всех ног, а не глупо хлопать ресницами.
Но тело было совершено в разладе с мозгами.
Ноги казались ватными и непослушными, а голова предательски кружилась от прикосновения сильных рук и пьянящего аромата грейпфрута и бергамота.
Гордеев что-то спросил, но я почему-то ничего не поняла. Лишь сосредоточилась на движениях его красиво очерченных губ и звучании бархатистого голоса.
