Подходим к машине, и я наклоняюсь к лобовому стеклу. В ту же минуту машина трогает с места назад, шустро так, чуть не проехав по моим ногам, и резко включает мощные фары, из-за чего мне остается только плотно зажмуриться. И Паша прислоняется ко мне. Когда я проморгалась и смогла раскрыть глаза, машины как и не было здесь никогда.
13. Глава 12
Доходим до больницы без приключений. Здесь бригада медиков довольно быстро вправляет Паше палец на нужное место. И чуть медленнее надевают на кисть руки что-то вроде гипса, только не полностью закрытого сверху. Паша (и палец) держатся молодцом. Я стою здесь же, рядом, как группа поддержки.
Травмированному рекомендуют дней пять-семь держать руку в покое, привязанной к повязке, перекинутой через шею, и спрашивают, нужен ли больничный. На лице моего коллеги попеременно отражается целая гамма эмоций, и все негативные. Наконец, он отвечает, что больничный не нужен и поясняет:
- У меня сегодня первый рабочий день. Был. Даже не полный. Наш робот меня не поймет. И начальник отдела - тоже. Хоть одной рукой, но должен кодить. Голова тоже вроде целая.
- А крутую вы кличку для шефа придумали – робот! - радуется молодой травматолог. – Наш тоже на такого бывает похож. Расскажите еще что-нибудь. Веселые вы ребята. У нас смена только что началась. А как начнется, так и пройдет, - примета такая есть.
Мы с коллегой переглядываемся. Я прямо читаю в его глазах отражение своей мысли: «Если бы это была только кличка!»
Так что нам с Пашей не до шуток. Что будет завтра? Такой престижной работе точно не соответствует программер с вывихнутым пальцем и секретарша с разбитым лицом.
Но главное - не начать завтрашний рабочий день с опоздания. По дороге к выходу я раскрываю в телефоне файл номер один и смотрю домашний адрес коллеги. Далеко же он забрался – общежитие на другом краю столицы, часа два добираться, навскидку. Да два часа обратно - утром. А спать когда? И явно не по дороге к себе домой он возле меня оказался.
Я вспоминаю, что папа сегодня работает в ночную смену, а значит, на одного человека в тесной квартире меньше. Поэтому решаюсь, в качестве благодарности моему спасителю, пригласить его поужинать у нас, чем Бог послал, и даже переночевать.
Смотрю: у него глаза заблестели, и улыбка расплылась от уха до уха.
- Не знаю, что ты о моем предложении подумал, - считаю нужным пояснить, - но я просто хочу облегчить твое существование сегодня. Из человеколюбия. Но чтобы ты понял: у меня полная квартира народу.
Пашина улыбка гаснет, но он на удивление легко соглашается и слегка краснеет. А он ничего так, не вредный. Или жилищные условия у него совсем плохие.
Открываю дверь своим ключом и с порога говорю в глубину квартиры:
- Всем привет! Я не одна.
Мы раздеваемся в тесной прихожей. Скоро в дверном проеме показываются три головы. Тихо ахают и убираются обратно. Целиком первой показывается моя мама и церемонно здоровается.
Я представляю Пашу и коротко говорю о том, что мы оба сегодня перешли работать в новую фирму. Мама смотрит то на меня, то на коллегу и обратно, и вдруг говорит с ужасом:
- Вы там подрались, что ли?! Или у вас теперь такая работа?!
- Нет, что ты! На меня напали, но Павел меня спас.
Тут я вспоминаю, что у меня разбита губа и даже вижу, что немного испачкала кровью единственную белую блузу. И удаляюсь в ванную. Смываю кровь с маленькой ранки, разглядываю себя и решаю, что со мной ничего страшного не случилось, а небольшая припухлость на губах мне даже идет.
