Выслушав набор слов от девушки, я устало взмолилась:
— Ничего не понимаю. Бред какой-то. Объясни, пожалуйста.
Девушка помолчала немного, а потом нехотя пошла на попятную:
— Лиза, ты же понимаешь, что это не этично обсуждать начальство и коллег? Я не какая-то там сплетница, как некоторые. И вообще, Баринов мне такое потом устроит…
И на этом моменте я заплакала. Дело было вовсе не в словах бывшей секретарши начальника. Скорее, они стали последней каплей! С восемнадцати лет я боролась за самостоятельность. Терпела ужасное отношение матери, отца и сестры, училась и пыталась доказать всему миру, что чего-то стою. И тут появляется господин Баринов — старый знакомый. Выжимает меня до нитки, превращает в овощ и плетет странные интриги.
Зоя все поняла и сжалилась. Видно, вспомнила, как мой собственный отец унижал меня перед ее же начальником, никого вокруг не стесняясь. Плюнув на условности, она затараторила:
— Знаешь, а плевать мне на Баринова! Я на него больше не работаю. Все. Пусть муж теперь за нашу семью отдувается. А я тут планирую стать многодетной мамочкой. Так что слушай, детка.
И Зоя кратко, очень поспешно ввела меня в курс дела. Оказалось, что Баринов был очень даже в курсе истинных лиц бухгалтера и айтишника. Держал их намеренно, используя по полной программе. Во-первых, Людмила и Валера, на удивление, действительно неплохо справлялись с обязанностями. Во-вторых, по всему офису стояли камеры наблюдения с прослушкой. Все их сплетни были под контролем. Так начальник узнавал об атмосфере в коллективе. В-третьих, посылая к ним новых сотрудников, Баринов устраивал некую проверку на интеллект и вшивость.
— Он тебя проверяет, — резюмировала Зоя абсолютно уверенным голосом.
— Не понимаю… — я еще больше растерялась.
— Хочет понять, глупая ты или нет. То есть, веришь сплетням или нет. А еще присоединишься ли ты к ним — болтливая или нет. Небось, утром «случайно» бросил тебе важную информация? — я тут же вспомнила елейное прощание босса с какой-то дамой. Тут же до меня дошло, что Баринов, скорее всего, вообще ни с кем не разговаривал. Я удивленно ахнула, и Зоя убедилась в своих догадках. — Сам, небось, на важной встрече сидит и слушает — проболталась ты или нет.
— Придурок конченный! — злобно взорвалась я, кидая карандаш в соседнюю стену.
— И сейчас слушает, милочка, — напомнила она.
— В смысле, — торопило поправила себя же я, — курьер мудак. Почту этажами перепутал.
— В общем, все очевидно. Если проверку прошла — дальше будешь работать. Нет — выгонит взашей, — подвела итоги Зоя. — Это все? Пока.
— СТОЙ! — опомнилась я, решив уточнить незначительную деталь. — У меня через три дня практика заканчивается. Как думаешь, ему лучше сейчас или потом бумажечку для вуза на подпись подсунуть?
Зоя вдруг расхохоталась:
— Ты еще не поняла?
— Что? — тревога возникла глубоко в груди, запульсировала спазмами.
— Тебя никто не отпускает, Лиза. Очнись, — она говорила так беззаботно и спокойно, словно не подписывала мне смертный приговор, а обсуждала работу. — От Баринова не увольняются. Он сам решает, когда ты уходишь.
— Это не законно, — была уверена я, но вспомнив, какой босс хитрый, задумалась: — Или законно?
— Технически — незаконно. Практически — грамотный юрист ему помогает составить такой трудовой договор, что… В общем, поверь на слово: по-родственному без убытков ты не уйдешь. Прочитай, солнце, что ты подписала. Ага-ага, — Зоя снова расхохоталась.
