– Какого хрена? Стучать не учили? Я могла быть тут голая! – кричала я.
– Я хотел спросить, почему вы с Кристиной сегодня днем вернулись в таком неподобающем виде.
– Ты разговариваешь, как какой-то старпер.
– Изволь ответить на вопрос!
– Мы просто прикалывались над соседом, ничего такого, никто не пострадал!
– Ваши розыгрыши начинают выходить за рамки допустимого. Тебе мало, что в последний раз вызывали полицию?
– Ну, подумаешь, вызывали, папа ведь сразу разобрался. Забей, Август, прошу тебя. У меня был такой сложный день.
– Ты опять взяла в мамином шкафу бутылку вина. Тебе не стыдно?
– Ну все, хватит, сказала же, день был трудный. Да и мама давно в курсе.
– Я вынужден рассказать маме. Я бы не хотел, чтобы она подумала на меня.
– На тебя? Все прекрасно знают, что ты слишком скучный мудак, чтобы пить! Даже бухлу в твоем мерзком горле было бы скучно!
– Ты что себе позволяешь?
– Да пошел ты!!!
Он настолько вывел меня из себя, что я кинула в него бутылку с вином. Я не попала, и бутылка угодила в стену. Август тут же вышел из моей комнаты. Я плохо это помнила на следующий день, но я кричала ему в след всевозможные оскорбления. Сейчас мне неимоверно стыдно за свое поведение.
* * *
Долбаная школа – место сосредоточения моих мучений. Будильник вовсю вопил, что мне нужно вставать, но мои глаза не хотели открываться, вино слишком сильно ударило мне в голову, похмелье давало о себе знать. Я бы с легкостью могла не ходить в школу, это не для кого бы ни стало новостью. Но я была уверена, что Илья всю ночь мучился, что обидел меня – его принцессу, что он просто не может ждать и будет просить прощения, возможно даже на коленях. Я не могла этого пропустить.
Меня качало в стороны, к горлу подкатывало содержимое желудка, все вчерашнее забродившее вино рвалось наружу. Я совсем не была в состоянии краситься и одеваться. Но я должна была, я просто должна была, я хотела быть красивой, когда Илья будет умолять меня простить его. Я с трудом заставила себя сесть за туалетный столик. Мои опухшие, красные глаза посмотрели на меня из отражения в зеркале. – Боже мой, какой ужас, – думала я. Я нанесла румяна, и тут начался сильный рвотный позыв. Вот и доброе утро, мать его!
После близости со своим унитазом я поняла, что не смогу сделать достойный макияж. Я просто подкрасила ресницы и надела первую же попавшуюся юбку с кофтой. Мне подумалось, что прогулка по улице меня точно отрезвит. Нужно было лишь промочить горло на кухне, и можно было выходить. Ну, нет, яичница на столе, по бокам вилка и нож, стакан свежевыжатого сока. О боги, мой братец еще дома. Сейчас будет устраивать мне старую добрую промывку мозгов из – за моего поведения. Да, я и сама понимала, что вчера перешла границы. В душе я ненавижу моего брата, этого мистера – правильность, но это в душе, я не должна показывать такой явной агрессии в жизни. Я сделала глоток воды и убежала к входной двери. Я обязательно извинюсь перед ним, но не сейчас, ведь сейчас я просто не в состоянии слушать нравоучения.
Школа – предмет моей печали и слез. Я закрашиваю черным каждый день учебы в своем календаре, я считаю дни до поступления в университет. Как же я хочу перейти на новую ступень. Школа, эта клетка, меня так выматывает. Эти учителя – страдальцы, просто квинтессенция всеобщего отстоя. Почему бы просто не оставить меня в покое, дать мне возможность просто не отвечать на их идиотские, никому не нужные, нигде в будующем не пригодящиеся вопросы. Просто дать мне свободу.
