— Аристарх!
Практически сразу дверь дёргается, и я слышу взволнованный голос Аристарха:
— Кристина, ты в порядке?
— Нет!
Была бы в порядке, орала бы, стоя в душе, будто на меня три тарантула охотятся?! Может и, правда, охотятся — затаились где-то по углам и ждут, когда я сознание потеряю от страха. Мне в темноте не видно!
— Открой!
— Не могу, — выдыхаю я, боясь пошевелиться.
В тот же момент чёрная от темноты стена вновь издаёт жуткие скребущие звуки и я снова визжу во всё горло. Видимо тарантулы устают ждать, и решают меня живьём съесть. Мой визг настолько пронзительный, что я не узнаю собственный голос. В данный момент я и пожарную сирену могу перекричать.
За собственным криком даже не слышу два удара, которыми Аристарх выбивает щеколду, и через мгновение меня хватают в охапку и вытягивают из душевой кабины. Крепко обхватив своего спасителя за шею, я моментально стихаю — даже дышать становится легче.
— Что происходит? — напряжённо произносят над ухом.
Я пытаюсь отыскать в темноте его глаза и дрожащим шёпотом произношу:
— В душе кто-то есть…
— Я проверю, — не выпуская меня из объятий, Аристарх достаёт из кармана шорт телефон и включает фонарик.
Ванную комнату освещает синеватый свет и только сейчас до меня доходит, что я стою, прижимаясь к нему, абсолютно голая. Из одежды на мне только холодные капельки воды и крепкие мужские руки. Пищу не своим голосом и вжимаюсь в большое тело ещё плотнее, буквально врастая в него.
— Хм, — ухмыльнулся Аристарх, сосредоточенно разглядывая стены кабинки. В блеске его глаз пляшут озорные смешинки.
— Что там?
— Жуткое чудовище, тебе лучше этого не видеть!
С опаской оборачиваюсь и вижу на плитке крохотную зелёную ящерку. Она пытается спрятаться от света фонарика, и забивается в верхний угол над потолком. А где же три страшных тарантула?!
— Ты окошко не закрыла сеткой, когда уходила, — поясняет Аристарх, оглядывая помещение, которое вдруг становится жутко маленьким. — Видимо так и пробралось твоё чудовище!
Поднимаю к нему голову, и мы погружаемся в тишину, глядя друг на друга. Смешинки в его глазах загораются пламенем и завораживают, покоряя мой разум. Молчу. Лишь дождь продолжает тарабанить по крыше и стёклам. В тот же момент в комнате вновь загорается свет. Я щурюсь и утыкаюсь лицом в его плечо. Аристарх тоже одет только на половину — на его плотном торсе нет рубашки, и его горячая кожа воспламеняет мою.
— Не смотри на меня, пожалуйста! — прошу я, думая, как мне добраться до полотенца и спрятать всё то, что сейчас в полном доступе для наглого взгляда Аристарха.
— Кхм, ты считаешь, что видеть в нашем тесном контакте важнее, чем чувствовать?
Застываю в его руках, прислушиваясь к ощущениям своего тела и понимаю, что он прав. Во мне всё вибрирует от его близости, от прикосновений, рассыпающих по спине жаркие импульсы. Чувствую, как резво громыхает сердце, а его вторит моему. Как моя грудь прижата к его. Это гораздо сильнее любых взглядов. А ещё нам явно что-то мешает в области бёдер…
— Аристарх, что это?
Он впивается в меня пылающим взглядом, не понимая вопроса.
— Где? — уточняет, но тут же соображает о чём речь и нагло ухмыляется: — А это как раз последствия нашего тесного контакта. Признаюсь, сложно оставаться хладнокровным, когда в твоих руках восхитительное по всем параметрам женское тело, да ещё и обнажённое.
Нервно прочищаю горло и понимаю, что до моего личного второго апокалипсиса остался всего шаг.
