Смотрю на море, оно сегодня темного, устрашающего цвета, волнуется, бушует. Такое же чувство и внутри меня, всего одна встреча, а как меня накрыло.
Запах дыма сигарет врывается в ноздри, и меня словно передергивает. Ненавижу этот запах. Неужели это охранники? Вообще сдурели! А если их увидят постояльцы?
Оборачиваюсь и вижу только темный силуэт одного из них, он стоит спиной ко мне, на другом конце террасы, и курит.
— Эй, что ты себе позволяешь? — кричу ему, поднимаясь с диванчика.
Все знают, что здесь можно курить только гостям, персоналу запрещено, поэтому я полна решимости положить этому конец, еще и высказаться. Вообще страх потеряли, особенно, когда новые владельцы здесь и мы все находимся в подвешенном состоянии.
— Парни, вы же знаете, что здесь нельзя… — резко останавливаюсь и застываю. Этот день уже просто не может быть хуже.
Марк слегка поворачивается корпусом, осматривает меня с ног до головы и медленно делает затяжку. Порочно. Сексуально. Абсолютно неуместно сейчас об этом думать, но так и есть.
— Прости… те. Здесь просто нельзя курить персоналу, а я подумала, что это охранники, — сразу оправдываюсь, чувствуя, как горят щеки и уши.
Никогда не видела, чтобы он курил. В той, прошлой жизни, он был спортсменом, даже выпивал редко.
Сокольский молчит, а я не знаю, о чем нам вообще говорить. Это некий сюр, однозначно. Я согласна с Ремарком, что "ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил".
Мне кажется, это он – моя любовь, только руку протяни, и можно дотронуться. Столько хороших воспоминаний, я бы даже сказала приятных, тех, которые заставляли мое сердце сладко замирать. Но один роковой день разделил не только нас, как пару, а наши жизни, на "До" и "После".
Так и стоим, рассматривая друг друга.
Поменялся. Серьезный взрослый мужчина в дорогом костюме. Стоит признаться хотя бы себе, что этот человек больше не мой Марк. От него осталась только внешность.
— Как поживаешь, Соня? — интересуется он, слегка прищурившись. У Марка всегда был такой взгляд, будто заглядывал в самую душу, а с годами только усилился эффект. Чувствую себя уязвимой.
— Нормально, — расправляю плечи, чтобы казаться беззаботнее, но выходит не очень. — А ты?
Мысленно отмечаю, что обручального кольца нет, следовательно, не женился, но в конце концов, металл на пальце еще ведь не доказывает, что он свободен?
Так, все эти мысли совершенно неуместны. Бывший меня ничуть не волнует. Все в прошлом. Нечего думать о его личной жизни.
Марк игнорирует мой вопрос, только молча тушит сигарету в пепельнице, тяжело выдыхая.
— Давно здесь работаешь? — снова сканирует меня своим темным взглядом, заставляя буквально съеживаться.
Как я могу работать в таких условиях? Это какой-то мазохизм.
— Два года, — хрипло отвечаю, не сводя с него глаз. Я как очарованная, честное слово.
— Понятно. Все здесь знаешь, да?
Сокольский делает шаг навстречу, и вот между нами уже расстояние меньше метра, я даже чувствую терпкий запах его одеколона вперемешку с сигаретами. Зачем он так смотрит? Что от меня хочет?
— Скорее всего, да, — пожимаю плечами. — Правда, не больше, чем Анна Павловна. Она здесь главная, я только администратор.
— Только? Мне она говорила, что ты ее правая рука и помощница по любому вопросу, — допытывается он.
Когда они успели обсудить это? Он интересовался мной? Мне бы не хотелось, чтобы кто-то в коллективе узнал о наших прошлых отношениях, это вовсе не обязательно.
