Одно дело оставалось на сегодня — изучить динамику регенерации сердца Стаса. Все равно он отказывается спать, поэтому прокачу его на обследование. Уверена, против он не будет.
Подремав стоя под душем и наскоро перекусив, я уже привычно прихватила два стаканчика с кофе и, скользнув пустынными коридорами, прошла мимо охранников в палату.
Ох, если бы взглядом можно было убить, Стас бы это сделал. Он полулежал на подушке, сложив крепкие руки поверх одеяла. И вся поза какая-то настороженно-напряженная, от чего мышцы рисовались так четко, что мой уставший мозг завис, на несколько секунд застряв в созерцании притягательного рельефа. Мда, надо срочно выбираться на свидание, Ива. Сколько у тебя никого не было? Год? Кажется, гораздо больше, но признаваться себе страшно.
— И чем обязан?
— Слушай, я не настроена состязаться сейчас с тобой в остроумии. Устала. Поэтому вот твой кофе. — Я прошла к его кровати и протянула стаканчик, проигнорировав пристальный взгляд мужчины.
Только в следующий миг он вдруг сделал быстрый выпад, и я оказалась в одной его руке, а кофе — в другой. Стас изящно обезопасил стаканчик, не пролив ни одной капли, пока я опешила от его наглости, и перехватил меня за шею. Не зарядить ему в лоб стало едва ли возможным, но я совладала с рефлексом.
— А ну пусти! — прошипела я, когда он притянул меня ближе.
Никого мне еще так не хотелось в равной степени и убить и спасти. Еще бы! Зря я тратила собственные ресурсы на этого психа?
— Чего ты добиваешься? — прорычал он мне в лицо, сжимая жесткие пальцы на моем затылке. — У тебя должно быть дел по горло, а ты все кофе мне носишь! Только не говори, что у тебя совсем нет самоуважения настолько потакать моему брату! Ты свои ноги на каблуках давно видела?
— Я испытываю на тебе экспериментальную энергетическую манипуляцию, — изобразила я равнодушие. — Без меня и этой ЭЭМ ты бы уже умер. Поэтому мне приходится за тобой ежедневно наблюдать.
— Что? — растерянно выдохнул он, и его хватка ослабла. — И все?
— А ты что думал? — дернулась я, но он не выпустил.
— Стоять, — потянул меня ближе. — Что за манипуляция? Где об этом сказано?
— В твоей карте, — соврала я.
— Я не подписывался ни на какие эксперименты.
— А тебе и не надо было. Угроза твоей жизни была достаточной, чтобы мне не понадобилось никаких согласий. И ты, вообще-то, можешь сказать «спасибо».
— За что? — презрительно скривился он. — Ты же знаешь, что я — тварь последняя. Зачем ты меня спасаешь?
— Я — врач, вообще-то. И это — для науки, Стас. Мое отделение сотрудничает с институтом, нам нужны рабочие ЭЭМ для спасения жизней. Но за «ноги на каблуках» спасибо.
И я нагло улыбнулась, глядя в его глаза. Его взгляд наливался свинцом, а зубы сжимались так, что я слышала их скрип.
— Я не позволю тебе использовать меня в своих целях, Ива, — угрожающе прорычал он.
Зря я взялась дергать его за хвост. Очень зря. То, что он тут валяется, создало весьма обманчивое впечатление его безопасности. Но это далеко не так.
— Я спасла тебе жизнь, — нагло врала я, не узнавая себя вообще.
Я же понимала, что именно его бесит. Мы с Игорем сделали его заложником собственной драмы. Игорь рвался между дружбой со мной и любовью к брату. Именно любовью. Я видела, с каким отчаянием он спасал его жизнь на операционном столе.
23. 22
Мне казалось, если ему этого не удастся, он никогда больше не возьмется за скальпель. И я не могла позволить случиться самому страшному. Стреляя в Стаса и спасая его, я спасала Игоря. Если бы только Стас об этом знал…
