Савва действует катализатором. За секунду внутри всё взрывается, пробивая плотину выдержки.
Сжимаю зубы так сильно, что десна начинают ныть. Всё для того, чтобы просто не устроить скандал на пустом месте.
На Дубинина не подействует. Он реально дубина, которого ничем не проймёшь.
А с генеральным я сама виновата. Нужно было ещё вчера Игорю объяснить все обстоятельства. Но я решила сделать это при встрече, если другие варианты не сработают.
Потому что я не люблю светить приватной жизнью. А тем более столь личными проблемами.
Даже причину нашего с Саввой развода почти никто не знал. Я не собиралась на всех вешать свои проблемы, сама справилась.
И вот – моя самостоятельность бьёт по мне тяжёлым молотком.
– Проходи, Марьям, – Игорь начинает хмуриться.
– У нас встреча назначена после обеда, – напоминаю я, сдерживая злую дрожь. – Я думала, что мы сможем поговорить лично.
– Ничего. Думаю, за полчаса договоры от тебя не сбегут.
Начальник шутит, но взгляд остаётся серьёзным. Намекает, что сейчас спорить не лучший вариант.
Присаживаюсь в кресло возле Саввы, забрасываю ногу на ногу. Внутри меня разруха, но внешне стараюсь держаться.
– У нас конфликт интересов, – выпаливаю сразу.
– Я ведь сказал, что с химиками всё обсудил, – отмахивается генеральный. – Они не против. Согласны, что ты будешь работать с их инвестором. В деле «ХимКлин» ты будешь представлять их, а в остальном – как Савелий Вениаминович пожелает.
– В этом и проблема. Савелий Вениаминович, – выплёвываю с презрением. – Желать в отношении меня ничего не может.
Горло сдавливает тисками. Выдирать из себя правду приходиться с мясом и кровью. С адской болью, которая огнём обхватывает грудь.
Я не люблю быть слабой. Когда развелась – пообещала себе, что больше никогда не буду плакать из-за Дубинина. И чувствовать себя никчёмной тоже.
А сейчас приходится обнажать рану перед всеми. Демонстрировать и терпеть чужие взгляды.
– Он мой бывший муж, – объясняю медленно. – Не однофамилец. Расстались мы плохо. Настолько плохо, что я не желала бы с ним в одном городе находится.
– Он меня предупредил, – огорошивает Игорь. – До твоего прихода. Насколько я понял, вы оба профессионалы. И сможете работать, а не лелеять обиды. Нет, Марьям?
Я сглатываю. Переживаю этот удар по профессиональной гордости.
Стоило предусмотреть, что Савва сделает шаг первым. Чтобы быть в выигрышном положении.
– Нет, – соглашаюсь, хотя это нелегко. – Не смогу. Если вам нужны детали, то Савелий Вениаминович отправил меня на аборт. После того как несколько лет планировал со мной ребёнка.
– Но…
– Оказалось, что ребёнок от любовницы ему предпочтительнее. У меня фантомный токсикоз начинается каждый раз, когда его вижу. Боюсь, что в работе с Дубининым – я ему весь бизнес угроблю. И буду довольна.
Краем глаза я замечаю, как дёргается Савва. Не ожидал, что я расскажу всю историю?
Я сама не ожидала. Но выпаливаю удивительно легко. Потому что лучше так. Быть слабой сейчас.
Чем умирать от слабости все встречи.
– Простите, но профессионализм в отношении Савелия Вениаминовича у меня не работает. Как у него не работает порядочность в мою сторону.
Я медленно поднимаюсь. Контролирую все свои движения, чтобы не показать того, как меня раздавил этот разговор.
Направляюсь к двери. Меня никто не останавливает. В кабинете воцаряется тяжёлая тишина.
– Маш…
Подруга окликает, но я не слушаю. Несусь к уборной, прячусь ото всех. Открываю кран с ледяной водой, опускаю ладони под поток.
