Потом меня расспрашивали, с кем из друзей и коллег Шилова я знакома, я скрупулезно перечисляла. На этом допрос закончился, уверена, ничем я им не помогла.
А вот дальше стало интересно, потому что часа в четыре, когда я сидела дома с чашкой чая, пялясь в окно, раздался звонок с неизвестного номера.
— Меня зовут Белосельский Геннадий Петрович, – услышала я, сняв трубку, – работаю в нотариальной конторе.
Я сразу нахмурилась, выпрямляясь. Вспомнилась запись в ежедневнике Шилова.
— Андрей Станиславович Шилов являлся нашим постоянным клиентом, – раз время прошедшее, то о смерти ему известно. Еще интересней. – Скажите, Анастасия Михайловна, могли бы мы с вами встретиться, скажем так, в неформальной обстановке?
Так и норовило спросить: а зачем? Но мужчина, естественно, не ответит. Потому я согласилась и, повесив трубку, стала спешно собираться. Мы договорились встретиться через час в кафе у метро «Горьковская». Оно представляло собой подобие грота, было полутемным и небольшим.
Когда я зашла внутрь, Белосельский уже был там, махнул мне рукой. Интересно, успел и внешность мою где-то узнать? Подготовился. Нотариусу было лет пятьдесят, невысокого роста и средней комплекции, седоватые волосы, на глазах очки с большими линзами. В целом, не особенно примечательный дядька.
— Спасибо, что согласились, Анастасия Михайловна.
— Честно сказать, вы сумели заинтересовать, – заметила я, присматриваясь к нему.
Мужчина поправил указательным пальцем очки на переносице и, сложив руки на столе в замок, заговорил:
— Я бы не стал вас тревожить раньше времени, если бы не некоторые обстоятельства. Вам, конечно, известно о гибели Шилова Андрея Станиславовича?
Я молча кивнула. Тут пришлось прерваться, потому что к нам подошел официант. Поставил перед нотариусом чашку с чаем, я заказала кофе. Белосельский задумчиво помешивал ложкой сахар, думая о своем. Я терпеливо ждала.
Наконец, словно опомнившись, мужчина снова заговорил.
— Так вот, о деле. Сегодня ко мне приходили кое-какие люди... – он на мгновение замялся. – Не самой лучшей репутации, скажем так. Да и в любом случае, я бы не мог удовлетворить их интерес. Они хотели знать о завещании Андрея Станиславовича.
— А оно было? – спросила я, не совсем понимая, куда катится наша беседа и при чем тут я. Хотя упоминание о плохих людях мне не понравилось. Белосельский кивнул.
— Составлено по форме два месяца назад.
Официант поставил передо мной чашку, поблагодарив, я сделала глоток, а нотариус заявил:
— Я не имею права распространять эту информацию раньше времени, но мы с Андреем Станиславовичем были в дружеских отношениях... А учитывая обстоятельства его смерти... Думаю, что не будет лишним предупредить вас заранее. Вы — единственная наследница Андрея Станиславовича.
Я поперхнулась, горячий кофе обжег горло. Откашлявшись, посмотрела на нотариуса и чуть не спросила, а в своем ли он уме?
Белосельский тем временем продолжал монотонным голосом, словно урок повторял:
— Все движимое и недвижимое имущество, его доля в фирме, доступ ко всем вкладам...
— А мать он мне не завещал? – все-таки не удержалась я, за что получила укоризненный взгляд.
— В общем, – подытожил нотариус, – по сути, вы практически можете занять место Андрея Станиславовича во всех, так сказать, отношениях.
Я немного поморгала глазами, оценивая данный факт. Вот спасибо, Шилов, услужил! Он вообще думал, сколько проблем я огребу от такой его щедрости? Вот кстати, первые уже есть.
