Мой демон-хранитель - страница 8

Думаю, мистеру Зуману совершенно необязательно знать о том, что я интроверт до мозга костей. И даже его изнуряющие тренировки и отрыв меня от социума не вытравят из меня любовь к одиночеству.

Тем более, что я с детства привыкла к одиночеству. Сложно найти себя компанию, когда другие мамочки прячут от тебя своих детишек и нашептывают им о том, что «с этой девочкой общаться нельзя», «у нее не все дома», «держись от нее подальше». И всё из-за того, что с семи лет я начала видеть ауры людей.

Но тогда я не знала, что это ауры. Для себя и других я называла их радугой. И у каждого человека радуга была своя особенная. Она меня цвета и горела красками в зависимости от помыслов и настроения.

Но об этом мне тоже пришлось умалчивать, потому что родители всерьез озаботились моим психическим здоровьем. Сложно вспомнить, сколько врачей я поменяла, прежде чем попалась в руки доктора Хайк. У нее не было такой ауры как у всех людей. Она была окружена белым свечением, которое, словно звенело, когда я приближалась к ней.

В тот день, когда доктор Хайк попросила маму покинуть мой кабинет, чтобы провести беседу, я узнала о мире ангелов, которым являлась Хайк, и, в том числе, и о мире демонов, с которым мне отныне придется бороться, чтобы сохранить мир и покой во Вселенной.

Казалось бы, круто. Для меня открылся новый мир, в котором я играю очень важную роль, но вместе с тем мне стала известна новость, которую не должен узнать ни один ребенок. По крайней мере, не в семь лет.

В этот же день я узнала о том, что мои родители мне на самом деле не родители. Меня подкинули в чужую семью, вместо погибшего при родах ребенка. Я дитя ангела и женщины-человека. Или дитя порока, как любят нас называть сами ангелы.

К сожалению, биологическая мама поплатилась за свой необдуманный шаг – сохранить мне жизнь, сразу после моего рождения. Её не стало. Слишком много потребовалось сил и энергии, чтобы дать этому миру меня.

О том, кто мой отец я не узнала даже спустя одиннадцать лет после попадания в Академию. Потому что это неважно. Для ангелов неважно. Да и для меня, в общем-то, тоже.

Какая разница, кто из этих крылатых мой отец? Милости и снисхождения от них всё равно не дождешься. Потому что для всех них мы войны, солдаты, охранники, охотники, да кто угодно, но только не носители частички их самих. И еще не мешало бы кланяться им в ботинки за то, что их кровь, текущая в наших венах, позволяет нам быть в разы сильнее и выносливее обычных людей.

Не дождутся.

Лично для себя я решила, что частичка их крови во мне – это плата за уничтоженное детство, которое оборвалось в семь лет и больше уже не вернется.

Нет, меня не забрали у семьи и даже не пытались это сделать. Просто с того дня я была вынуждена носить внутри себя секрет. Очень большой секрет для маленького ребенка. Мои родители мне никто. Но им об этом нельзя было говорить, иначе последует наказание. Причем наказаны будут родители.

Это ли не самый сильный стимул держать язык за зубами?

Именно поэтому дух бунтарства во мне только растет с каждым годом. Я была уверена, что и у других нефилимов такая же всеобъемлющая ненависть к ангелам, но, как оказалось, всем им мозги промыли более тщательно, чем мне. Именно поэтому они с неподдельным благоговением преломили колено, присягнув на верность ангелам.

И все прекрасно понимают, что лишь я осталась той, кто так и не научился слепо верить в святость тех, кто превращает нас в свой живой щит.