Мой дерзкий сосед - страница 18

Вечность спустя рядом со мной в кресло плюхнулся Эверетт в халате, накинутом на плечи, то есть совершенно голый, и с чашкой кофе в руке.

– Надеюсь, причина серьезная. Я собирался увлажнить свой член. Еще разок.

– Если твой член намокнет еще хоть раз, он скукожится, как подушечки пальцев после ванной. – У него было столько секса, что хватило бы на всех игроков «Мустангов» на защитной линии и линии нападения.

Он поднял чашку с кофе в воздух, как будто собирался произнести тост, и кивнул.

– За сморщенные члены.

– Мой точно к ним не относится. – Черт. Я не собирался говорить это вслух. Правило Кингманов номер один: никогда не показывай свои слабости.

Он прищурился от утреннего солнца и сделал глоток кофе.

– К мокрым или к сморщенным?

– Ни к тем, ни к другим. – Черт. Мне надо заклеить рот скотчем.

– Если ты пришел ко мне по этой причине, я мог бы помочь. У меня прямо сейчас в телефоне есть номера как минимум пяти девчонок, которые отсосут тебе и еще спасибо скажут.

Я вздохнул.

– Ты отвратителен.

– До отвращения хорошо натраханный. В отличие от тебя. – Он указал в мою сторону чашкой и сделал еще глоток кофе так, будто речь шла вовсе не о самом важном в моей жизни.

Я молчал, чем заинтересовал Эверетта больше, чем мне хотелось. Он выпрямился в кресле и полностью сфокусировался на мне, будто я должен пасовать ему мяч.

– Но ты не хочешь, чтобы я свел тебя с какой-нибудь девчонкой, да?

Я поднялся с кресла, направился к воротам и, не дойдя три шага до них, развернулся обратно. Если я буду вести себя как размазня, это не поможет мне добиться цели. А после вчерашнего вечера я как никогда раньше был уверен, что хочу Трикси. Чтобы она оказалась не только в моей постели – хотя я больше чем уверен, это было бы крышесносно, – но и в моем сердце. Вернее, я в ее сердце.

Значит, мне нужна была помощь. Потому что все, что я делал до этого на протяжении десяти лет, не помогло мне выбраться из френдзоны.

– Да ну на фиг. Ты наконец-то собрался сделать это. Ты наконец-то скажешь Трикси, что ты любишь ее.

Я чуть не начал все отрицать. Именно так я и делал уже долгое время. Но мы с Эвереттом провели много времени вместе на поле и вне его, тренируясь считывать мысли друг друга. Именно поэтому мы били все рекорды по количеству удачных пасов в лиге. В половине случаев он знал, о чем я думаю, еще до того, как я сам осознавал свои мысли. Я пришел к нему за помощью, и он должен дать мне план игры, или я вымою его голову в унитазе.

– Ты придурок. Я не собираюсь просто вывалить на нее, что люблю ее. Мне нужно завоевать ее сердце, а для этого потребуется хорошая игровая стратегия.

Он долго пялился на меня, а я не мог понять, задумался ли он или его похмелье в сочетании с моим признанием о том, что у меня есть чувства к Трикси, сломали ему мозг. Он сделал медленный глоток кофе, отставил чашку на приставной столик и потер руки.

– Ты обратился по адресу, брат. Ты так вскружишь голову этой девчонке, что она упадет прямо к тебе в постель, кхм, то есть ты попадешь в ее сердце.

О боже, во что я сам себя втянул?

Эверетт наклонился вперед, сидя в кресле.

– Я ждал, когда ты попросишь меня об этом, с момента ее переезда в дом по соседству, когда мы были детьми.

Родители Трикси купили дом рядом с нашим, когда мне было десять лет.

– Вот только не надо пафоса.

– Не ври сам себе. – Он скорчил гримасу «ты идиот», которая была мне очень хорошо знакома. – Ты влюбился в нее в ту секунду, когда она разгромила тебя в гольф в грязной луже. Все об этом знали. Даже мама.