Лапушка мой сделал полку на кухне, теперь мастерит стеллажи. Сегодня был в дружине, а завтра я попросила его сходить к нашей врачихе, близится перекомиссия, узнать, что надо, а что из выписки могут написать.
Это вкратце наш март.
Почти не читаю, телевизор смотрю одним глазом, почти не вяжу, в общем, полная безраздельная апатия. Как дела у Зигфрида? Собирается ли он тоже с вами приехать? Я хочу связать тебе что-нибудь. Если не очень трудно, поясни, что бы тебе хотелось иметь. Из проверенных источников знаем, что у тебя была выставка. А у Ани каникулы. Что нового это принесло, где, как и прочее.
До свидания. Кончаю, трудно перечесть, оставляю это право за вами. Целую.
Надя.
21 мая 1985, Долгопрудный
Здравствуйте, Таня, Зигфрид и Аня!
Не помню, писал ли вам о том, когда свадьба, не помню, писал ли вам вообще, то есть дописал ли вам письмо, которое начал. У нас тут такие события. Первого июня, это будет суббота, у нас регистрация. В два часа дня по московскому времени. Мама с папой обещали в это время выпить шампанского, там у себя в Адлере. Вечером в девять часов мы с Мариной садимся на поезд и едем в город Ленинград, там мы пять дней живём в гостинице и возвращаемся. Эти все удовольствия предоставляют молодожёнам, надо было только мне встать однажды пораньше утром и съездить в Москву. Когда вернёмся, то поедем на юг. По-видимому, в Геленджик, а, может, в Адлер, к тёте Ефросинье, где ты, Таня, была с маленькой Аней.
Мама с папой по дороге в Адлер заехали в Москву. Восьмого мая вечером они прилетели, я их встретил, отвёз к Наде. Девятого утром мы с ними поехали в Москву, побывали у Большого театра, встретились на Пушкинской с Мариной и все поехали к нам в Долгопрудный. Познакомились наши папы и мамы. Посидели, поболтали. Мы привезли с собой бутылку рябины на коньяке (мама специально для этого случая добыла). Сразу доставать не стали, так как на столе уже стояло. Потом, к концу встречи, мама говорит, у нас тут для вас сувенир, достала. А после я родителей (своих только) повёл к себе в общагу, показать, где живу, в чём одет буду. Папа, как обычно, пошутил: «Коль, где тут винный? Успеем ещё взять». А мама с грустью сказала: «Вы, наверное, хотели зажать бутылку, а я отдала».
Вечером мы вчетвером поехали в Москву, смотреть салют. Я папе с мамой объяснил, как проехать в Олимпийскую деревню. Они посмотрели застройку, потом салют был очень красивый, 40 залпов. Там видно близко этот салют, который мы с крыши на Калужской видели. Они, конечно, не сошлись во мнениях, где смотреть салют, и смотрели в разных местах. Там, в Олимпийской деревне, конечная остановка 165, который идёт до «Лейпцига» (это слово я теперь произношу так: Лэпцыг, в автобусе подслушал). На другое утро мы поехали в Домодедово, так же, как тебя, Таня, провожали 30 декабря 1981 года. Ты везла лошадку для Ани, она мечтала о лошадке-качалке. Родители улетели. Уже звонила мама из санатория. Вода + 19, купаются в море и в бассейне. Санаторий «Южное взморье», тот, наверно, в котором они тогда были, когда вы с Аней у тёти Ефросиньи жили.
Костя тут к нам приезжал на день. Он написал оттуда и больше не пишет, много работают, без суббот и до семи вечера.
До свидания. Привет от Марины.
Посылку получили, большое спасибо, куртку я ношу уже, Наде ботинки пришлись впору. Напишу вам с юга, когда будет дождливая погода.
