Однажды, ещё в десятом классе, когда я первый раз получил повестку явиться в военкомат и прибыл в назначенное время в районный город по указанному адресу, военный комиссар прочитал большую лекцию для всех собравшихся юношей, которые в основном были из деревень района. После лекции и всяческих инструктажей все разошлись по своим домам, а мы, маленькой группой человек в пять-шесть, всё ещё стояли и разговаривали на разные темы об армии около военкомата, и в это время на нас вдруг напали какие-то городские хулиганы. Завязалась настоящая драка, и, видя, что нам не удастся разойтись мирным соглашением, дрались молча. Мы с Вовкой Ивановым, моим новым знакомым, наверное, были самыми крепкими, и вокруг нас собрался целый круг противников. Пришлось приложить максимум усилий и, наверное, храбрости, чтобы устоять. Видя, что мы не собираемся сдаваться, городские быстро собрались и свалили от нас. После этого случая мы с Вовкой стали хорошими друзьями, но потом как-то потеряли друг друга из виду.
А другой случай, когда я познакомился с Мишкой и Сашкой из Алатыря, – уже смешнее.
Как и было предписано в повестке из военкомата явиться в десять часов утра 7 мая для отправки в место службы, я был уже на месте на час раньше. Канаш является узловым городом железных дорог, и поэтому в военкомат города прибывали все призывники из всех окрестных сёл и городов – Шумерли, Алатыря, Чебоксар – для отправки дальше по предписанию. Уже вечер наступил, а молодые люди всё прибывали и прибывали. А тем временем те, кто пришёл пораньше, как и я, довольно подустали, слоняясь в ожидании. Редко, но начали возникать разные подтасовки между группами призывников по землячеству. Вот приехала целая группа из Алатыря. Сразу было видно: тёртые ребята, себя в обиду не дадут, зато обидеть могут любого. Так и получилось: то тут то там начали возникать небольшие стычки. В одной из них оказался и я. Не знаю почему, но вокруг меня образовалась целая группа парней, недовольных действиями алатырцев. Они, чувствуя, что против них собирается сила, моментально пошли в психологическую атаку: шли на нас всей толпой молча и быстро. Назревал большой скандал в военкомате, нужно было срочно что-то предпринять, иначе вместо службы в армии многие окажутся в тюрьме.
Я быстро определил, кто главный у алатырцев, – их было двое, – и вышел из ощетинившихся рядов нашей группы и почти бегом подскочил к ним. Видно было, что они не ожидали такого поворота.
– Стойте! – заорал я надтреснутым голосом от волнения. – Если случится драка, то многие могут попасть в тюрьму вместо армии. Скандал никому не нужен, а вы нам не враги, а будущие земляки в армии.
Не знаю, слова мои подействовали или сирена, которая вдруг завыла, извещая нас о построении, но все вдруг всё побросали и кинулись на плац. Перед строем объявили список призывников, которые прямо сейчас должны загрузиться в вагоны. В списке оказались только алатырцы, и они все уехали.
Стало как-то тише, спокойнее. Но не надолго: примерно через час зачитали ещё один, дополнительный список к бывшему, куда попал и я, и нас быстро погрузили на автобус и отправили догонять эшелон, с которым мы должны были пересечься в Ульяновске. Так и случилось: к подходу поезда к перрону мы уже стояли в его ожидании и, как только поезд остановился, по команде сопровождающего офицера быстренько юркнули в нужный вагон. Я протиснулся к более свободному месту, проталкиваясь между спящими призывниками, присел и, измотанный за день, быстро вырубился прямо в сидячем положении, положив голову на столик.
