Мой Гамлет. Стихи, проза - страница 5
Монолог капитана Блада
Я – фрегат, мои мачты глядят в небеса,
Ветер дует в тугие мои паруса,
Правым галсом иду на крутую волну,
Ни за что, никогда не пойду я ко дну.
А шпангоуты песню родную скрипят,
Брызги, словно янтарь, на канаты летят,
Чёрный флаг, а на нем белый грозный костяк,
Жизнь и смерть вечно рядом, но это пустяк.
Мне знаком абордаж, штиль и каверзный шторм,
В моих трюмах, как кровь, в бочках плещется ром,
Сотни раз за фальшбортом кричали: «Спаси!»
Но пощады не будет, её не проси.
Вот форштевень, как флюгер, мне курс указал,
А до шхуны пять миль, и в ходу уже фал,
Кливер бьётся – молись от души, капеллан,
Знает дело прилично своё капитан.
Сколько там человек на сундук мертвеца?
«Йо-хо-хо!» – и веселью не будет конца,
Снова палуба золотом будет гореть,
А за борт чьим-то жизням к акулам лететь.
Галеоны! Вы кормите нас, дураки,
Ваше золото в наши летит сундуки,
Словно румпель сверкает на солнце оно,
А над палубой снова гремит: «Йо-хо-хо!»
Питер Блад, капитан, благородный пират,
Закричал: «Абордаж!». Крюки за борт летят,
Все смешалось вокруг, лязг ножа, пули свист,
Запах пороха в угол забил трюмных крыс.
Я – фрегат! Мне команда моя по душе,
Весь до киля пропитан я кровью уже,
Режу я океан, я – морская краса,
ВЕТЕР ДУЕТ В ТУГИЕ МОИ ПАРУСА!
Гладиаторы
Туч обветшалых плед
Свет проточил еле-еле,
Красится парапет
Сумрачным цветом тени.
Утренний ветер жжёт,
Кутая в столы и тоги,
Амфитеатр ждёт —
Скоро рассядутся «боги».
Арена вот-вот проснётся —
Кровь на песок прольётся,
И повлекут тела
Ржавым крюком багра.
Рукоплещите, скоро
Толпу опьянят их стоны…
Клетка
Один – с трезубцем и сеткой,
Другой – с мечом и щитом,
Два зверя взбесились в клетке —
И это, увы, не сон.
Ага! Одного задело,
Кровь хлынула по спине,
Исчезла черта, где звери —
Внутри клетки или вне.
Император приносит жертвы,
Исполняя толпы каприз,
Палец вверх – это крайне редко,
А, как правило, только вниз.
Всех пьянит крик души последний
И отточенной стали звон,
И неважно, кто будет первый,
Лишь бы корчился в муках он.
Сверху подали знак: «Довольно!»
В ожидание другие бои,
И трезубец готов впиться в горло
Под неистовый вопль толпы.
Жизнь для брата просил гладиатор,
Только смерти желал Колизей,
Вот он – римский амфитеатр,
Развлечения для нелюдей.
Коррида
Арена уже до отказа забита,
С минуты в минуту начнется коррида,
Тебе б только выжить иль сгинуть без боли,
А тем, наверху, – зрелищ и крови.
За это уплачено ими сполна,
Тореро, глотни на удачу вина,
Забудь, что есть страх и что жизнь лишь одна,
Там чувства некстати, там им грош цена.
Твёрже шаг, матадор,
Что нам жизнь – блеф и вздор,
Только риск – враг и друг,
Он почётный и траурный круг.
Красный плащ,
Крик толпы,
Миг – и всё позади.
Как огонь вдалеке,
Кровь горит на песке.
Измотанный бык обезумел от злости,
Один только промах – и всё позади,
Но взгляд его мутный скользнул из-под век,
И вдруг показалось, что он – человек.
Как выдержать взгляд этот, как устоять,
Но жертвой обязан один кто-то стать,
Смелей, матадор, здесь для чувств места нет,
Будь проклят кровавый безжалостный цвет!
Твёрже шаг, матадор,
Что нам жизнь – блеф и вздор,
Только риск – враг и друг,
Он почётный, и траурный круг.
Красный плащ,
Крик толпы,
Миг – и все позади.
Как огонь вдалеке,
Кровь горит на песке.
Крылья судьбы
Чёрное поле и нету цветов,
Только ковыль и ветер,
Долго бродил я по этому полю,
Но никого не встретил.
Лунной дорожкой пошёл не спеша,
Выпь тянет «У…у» занудно,
Чёрные волны тащит река
Похожие книги
Александр Лынник – медийный профессионал, звукорежиссёр, ведущий радио и телепрограмм, пародист, музыкант, автор-исполнитель. Выступает в различных концертных залах России. Книга содержит сборник стихотворений и прозы автора.
Данное произведении об уроках Человечества, которые созданные по образу Его и подобию должны обязательно пройти. Ну и конечно о тех, кто воплощает их в нашей реальности, олицетворяя тёмную сторону их прохождения. Позже произведение войдёт в общую книгу о мироздании, вместе с «Матрицей реальностей»
Какое переплетение фантазий может быть связано у человека со старым деревом! Вот и автор, думая о тополе, росшем на углу улиц Дзержинского и Герцена, непременно вспоминает историю про ржавых ведьм и Хозяина…