Венера выпивает стакан воды, почувствовав, как глотка начинает жить. Она так хотела пить – в автобусе было ужасно душно, а люди по сторонам воняли хуже ее нечистоплотных соседей.
Именно в такие моменты она ненавидит жизнь. Всегда спрашивает, почему же она? Где же тот обещанный опыт? Кажется, Вселенная забыла про нее, оставив эту молодую девушку подыхать в трущобах, где даже нормально не помоешься. Она верит в силу Вселенной, но эта вера стала угасать – и любовь к жизни тоже. Слезы никогда не высыхают – но это хотя бы какой-то признак того, что она живет. Что она что-то большее, чем бесчувственное существо. Но какой от этого толк, если она продолжает прожигать свою жизнь, даже не представляя, куда ей пойти? Что ей делать и как дальше жить? Ведь так жить она не хочет. Совсем не хочет…
И этими мыслями занята голова Венеры каждую ночь. Но пока что она не нашла ни одного ответа, словно откладывает это, как раньше домашку по математике. Но это не домашка, которую даже не спросят, это ее жизнь – и ей невыносимо больно за то, что Венера ее ненавидит. Ведь девушка всегда любила ее. Благодарила за то, что у она есть. Венера может поспорить, что многие внеземные души, в которые та хочет верить, мечтают заполучить тело на этой прекрасной планете, где ты сам создаешь свою жизнь. Но вот в чем загвоздка – если ты слаб, то жизнь управляет тобой, а не наоборот.
И на сегодняшний момент Венера слаба. Слишком слаба, чтобы бороться с миром. Кажется, она родилась совсем по другой причине – не чтобы с чем-то бороться, отстаивая свое место в этом мире. Но для чего на самом деле она здесь, пока Венера понять не может.
И это гложит ее, отчего та снова плачет. Легкий макияж течет по щекам, ведь он настолько нестойкий, что смывается при первой же слезинке.
Девушка хочет зажечь свечи – только не свет, который лишь режет глаза. Она хочет почувствовать запах ванили; хотя бы что-то приятное в этой чертовой квартире. Но слабость все портит, потому что слезы, которые она вытирала рукой, испортили коробок. Они промочили его, окунули в своей соленую жидкость, доказывающую слабость Венеры. Она с силой зажмуривает глаза и бросает коробок спичек куда-то вправо.
После Венера садится на хлипкий подоконник, обняв колени. Она не вытирает слезы, потому что хочет чувствовать их тепло на еще холодных от морозного ветра щеках. Девушка смотрит в окно, выискивая в темноте что-нибудь необычное. Что-нибудь таинственное и безумно красивое, словно в темноте может кто-то прятаться. Но под лучами фонаря лишь прохожие, которые плывут сквозь темноту – пугающую, воинственную. Но Венера давно не боится ее, ведь только в ней не видно боли и слез. Кажется, даже девушка забывает о том, что плачет, и старается найти в темных переулках какое-то чудо.
Всего лишь чудо, которое подтолкнуло бы ее к чему-то. Разве так сложно?..
Но каждая ее надежда рушилась, когда она не находила ничего примечательного. Мир не такой серый, твердила она, в нем есть краски, нужно просто научиться рисовать. Но как, если она не может подобрать нужную кисточку?..
Это стало последней каплей. Она опустошена до невозможного. Кажется, она губка, которая выжала из себя абсолютно все. По щекам Венеры слезы текут в два раза быстрей, она корчит гримасу в боли. Ее муки невыносимы. Она может кричать от безысходности, непонимания, боли и чего-то еще, что заставляет ее выть как волк. Девушка просто теряется среди стольких людей, мест, тайн – и теперь не знает, как снова обрести себя. Лишь отчаянные слезы помогают ей быть в этом мире и не терять с ним связь.
