– К-к-как т-ты здесь оказался?
– Через дверь, – указываю на нее подбородком.
– Ты взломал замок?
– Чего его взламывать? Подергал ручку, и он сам взломался.
– И давно ты здесь? – Синичкина перепуганно засыпает меня вопросами.
– Если тебя интересует, слышал ли я ваш разговор, то да, – хмыкаю я и подпираю плечом стеллаж возле себя, – слышал.
– То есть ты подслушивал все это время? – Девчонка наспех стирает рукавом кардигана слезы.
– Так вы мне выбора не оставили. Пришли сюда, начали болтать…
– Здесь никого не должно было быть, – заявляет эта мадемуазель с укором в голосе.
– Облом, да? – усмехаюсь я.
На несколько секунд наши взгляды пересекаются. Девица с огромными голубыми глазами часто моргает и становится похожа на помидор, покрываясь красными пятнами. М-да, ну и видок…
– Ладно. Я пойду, – отталкиваюсь плечом от стеллажа и, закинув рюкзак на плечо, проскальзываю мимо Синичкиной на выход. Здесь мне уже явно не дадут уединиться.
– Ты же не будешь рассказывать о том, что услышал? – робко раздается за моей спиной.
Торможу у двери. Вздыхаю и все-таки оборачиваюсь.
– Слушай… Олеся, да? – Смотрю в ее зареванные глаза в упор, и, шмыгнув носом, девчонка нервно кивает. – Так вот, мне абсолютно пофиг на вашу со Смирновым мелодраму. Сплетни – чисто бабская прерогатива. Но мужской совет на будущее хочешь?
Она опять согласно трясет головой, а я еще немного сокращаю расстояние между нами и чуть склоняюсь над ней. Чувствую запах чего-то сладкого, и он приятно щекочет мой нос… Малина? Клубника? Всматриваюсь в лицо Олеси: темные бесформенные брови, широко посаженные глаза, вздернутый кончик носа и бледные сухие губы. Она испытующе смотрит на меня снизу вверх.
– Так вот, Олеся Синичкина, когда решишь в следующий раз пригласить кого-то на свидание, то соотнеси себя и объект своего обожания, чтоб потом не было мучительно больно, – подвожу я итог.
– Что ты имеешь в виду? – Девчонка снова хлопает ресницами, и на ее лице без следов какой-либо косметики отражается недоумение.
– Где ты, а где Смирнов? – Я уже не могу скрывать усмешку. – Ты правда рассчитывала, что этот мажорчик ответит тебе взаимностью?
– А что со мной не так?
Вижу, что девчонка совсем не понимает. Окей. Вызываю пояснительную бригаду.
– Честно? Все, – жестко чеканю я. – Лицо блеклое, прическа невзрачная, прилизанный хвостик, ты жутко сутулая и одеваешься как с чужого плеча… – дергаю пальцами ее дурацкие рюши на кардигане.
– То есть я… уродка? – Голос девчонки сипит, а сама она шарахается от меня.
И тут же этот аромат, не то клубники, не то малины, перестает щекотать мне нос.
– Да нет. Ты просто немного стремная, – пожимаю я плечами.
Олеся делает дрожащий вдох, а потом выдох. Глаза заполняются слезами.
– А ты… ты… омерзительный! Гадкий! Жестокий! Зазнавшийся придурок! – Она со всхлипом произносит каждое слово, а в ее широко распахнутых глазах сверкает обида. – Ясно?
– А я-то тут при чем? – удивленно таращусь на Синичкину. – Я здесь лицо вообще незаинтересованное. Просто со стороны ты выглядела жалко и…
Олеся вдруг резко подается вперед и с размаху впечатывает свои ладони в мою грудь. Освобождая себе дорогу к двери, отталкивает меня с такой силой, что я обескураженно отшатываюсь назад, ударяясь спиной о стеллаж. Коробки с грохотом летят вниз, а через секунду плачущей девчонки и этого сладкого запаха уже нет в подсобке.
