И что это может значить, дьявол побери?
– Было в твоём видении что-то, что выбивалось из общей картинки?
– Дайте подумать, – сказала и нахмурилась. – Только то, что я уже рассказала.
– Хорошо, – кивнул. – Иди отдыхать.
Не нравится мне всё это.
Вернувшись в комнату отдыха, упал на стул и задумался.
Если раньше я мог подумать, что Зеленгер был соучастником преступления, и лично знал убийцу, то сейчас эта версия рассыпалась, словно карточный домик.
– Командир, – услышал я и поднял взгляд.
Буч стоял в дверях и хмурился.
– Как она? – спросил парень.
Вот странное дело, этот парень в облике волка очень агрессивен и нетерпелив, но когда в человеческом обличии, то спокойствия ему не занимать.
– Жить будет, – ответил уклончиво, потому что за здравомыслие нашей новой менталистки после её видений я ручаться не могу.
– Как долго? – спросил Буч, входя и садясь напротив меня.
– Пока не свихнётся, – ответил чистую правду. Ведь если такое случится, и она слишком глубоко погрузится в разум убийцы, то станет слишком опасной.
И вот это-то меня и тревожит больше всего.
Поднимется ли рука свернуть шею… ей?
Был случай в полицейской практике, когда один психометрик слишком долго ковырялся в воспоминаниях маньяка, в итоге свихнулся сам. С такой силой он мог подчинить себе воспоминания других людей и даже вынудить покончить с собой или напасть на кого-нибудь. Поэтому, психометриков уважают за их талант, но в то же время и опасаются. Таких людей с этим даром лишь единицы, и потому они очень ценны. Но нет ничего хуже, чем оказаться на дороге свихнувшегося психа и подчиниться его разуму.
Закрыться от этой силы практически невозможно. Именно поэтому я с самого детства обучался закрываться. Погружал себя в астральный вакуум, чтобы никто не мог добраться до меня не только физически, но и на ментальном уровне.
Но и этого недостаточно.
Когда я однажды, ещё в молодости, как бы сильно не закрывался, всё же ощутил давление на своё сознание от вампира, желавшего меня подчинить, я принял решение обезопаситься полностью. Вот поэтому всё моё тело испещрено татуировками. В целом рисунок ничего не означает, но вот если рассматривать каждую линию по-отдельности…
– Что она рассказала? – спросил Буч, и я тяжело вздохнул.
– Похоже, на нашего парня воздействовали.
– И всё же это вампиры, – пришёл он к выводу.
– Судя по отметинам на шее убитой — да. Но что-то не нравится мне в этом деле.
– Что именно?
– Почему тогда самого Зеленгера оставили в живых? Он же свидетель!
– Ну, может вамп упился вдоволь и в него больше бы не поместилось, – пожал Буч плечами.
– В таком случае ему бы просто свернули шею. Но убийца просто отпустил его. Хоть и воздействовал своей силой.
– Воздействовал? – нахмурился Буч.
– Ага, – протянул, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – Некоторые фрагменты его воспоминаний утеряны.
– Возможно именно в эти моменты он сталкивался с вампиром взглядом, – предположил Буч.
– Всё может быть, – сказал неопределённо. – Но если это так, то почему он просто не стёр все его воспоминания?
– Времени не было, или просто поленился это делать.
– Не сходится, – нахмурился я, и чуть склонившись, опёрся локтями на колени. – Вот смотри, раз он осушил девушку, значит был слишком голоден. Он выбрал жертву, которая не сможет слишком сильно отбиваться. Он увидел свидетеля в процессе кормления, и отпустил его, стерев из его воспоминаний только свой образ. Почему? Если уж он был голоден, то логичней было бы предположить, что он забрал бы свидетеля с собой, чтобы попировать ещё и чуть позже. Но он этого не сделал. Дальше… частичные воспоминания. Удалить их вообще было бы гораздо проще, чем действовать выборочно. А теперь вопрос, почему он поступил именно так?
