В том проекте клокочет буйный призыв Пушкинак «слабым детям рода человеческого» сбросить с себя ярмо корысти, обузу тщеславия, вырваться из аркана зла и обид: «Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим» (О. Хайям); с толком истратить наличность – вашу жизнь, чтобы радость свою не потушить и горю вас не сокрушить: …ибо в черную глину превращает людей небесный свод (он же): ваша жизнь должна быть слаще славы и прекрасней молитвы ханжей: «Счастье редко снисходит до того, чтобы стать ступенькой жизни»: и не в постах и молитвах, бабских заговорах и приворотах вы ищите спасенья, а в любви, возбуждая очень основательную зависть: «Словно птица небесного рая – любовь» (О. Хайям); пусть другие строят себе хрупкие жилища из глины, а вы должны жить в замке, и ваша задача – добыть для него камни: столько стоишь, сколько сделал, действуйте без промедления и избавитесь от страха.
Вот она такая – простая религия Пушкина. Зевсова религия красоты. Для пушкинской религии нет необходимости в храмах; нет необходимости в сложной философии: в его позитивной религии наш собственный мозг и наше собственное сердце являются нашим храмом; а философия – это доброта и любовь, самые непревзойденные моральные компенсаторы. Именно так- на меньшее поэт не согласен, а большее у него – как раз исчерпано данной оценочной шкалой.
Возвышается глыбой на идеологическом и поэтическом небосклоне России – уделе императора, властелине и держателе метаисторического и надвременного, надтленного чертежа под названием» Я и Жизнь -вместе мы сила!». Планктон окаменевший, реликтовая сомнамбулла, дремлющая под толщей массы инертной – это не о нем и не про него. Свободный черт ему дороже повязанного ангела, он – по пути с теми, кто не превращает мечту в пытку, жизнь в святость, не мыслит о насилии судьбы – не воет, не ноет и не скорбит – и исторгает из жизни чудо и загадку (авторское суждение):
«Я знаю, легко простонать, что ты разбит, легко сказать, что ты проиграл, и сдатья. Но я приучил себя сопротивляться всем невзгодам, смело идти вперед навстречу и горю и радости. Никогда не сдаваться. Безнадежно, но драться. Все, что нас не убивает, нас укрепляет. Проиграть, но не потерять честь и совесть и не пасть духом. Не отказываться от мечты, не предавать ее, и не оставлять надежду начинать все заново… Отступать не просто „еще рано“, а „всегда рано“…Не отступать и не сдаваться. Никогда и никому…».
Его не влекли богатство «копий царя Соломона», редкие вина из папского подвала, а на биологическом уровне ненавидящий род человеческий бог Молох для него как упырь – гадкий и отвратительный. Однажды, в мистическом водопаде ситуаций, его взяли под покровительство и с тех пор повели по земной юдоли два божества Седиземноморья – египетский бог мудрости и владыка всех чар Тот и греческий бог Гермес, знаток и хранитель всех путей и исканий. Пушкина увлекали пергаменты Библиии, Троя Гомера и образ загадочной рабыни Фрины, подарившей миру дивное очарование Афродитой.
Сильный печник в своей творческой топке, приличный пласт русской не табуированной словесности, неистовый строитель самой красивой «Вавилонской башни» – яркой жизни своей мечты, авторское соображение: «Я живу честно, густо и смело. Делаю то, что просит душа. Не потакаю слабостям и не оспариваю глупца. В любви и дружбе иду до конца. Разрешаю себе полной рукой то, что не обижает и не оскорбляет других. Не сожалею. Не Раскаиваюсь. Не Обвиняю… Помню, что умный всегда уступает, как в той притче о двух мудрецах…»
