Антонина посмотрела на подругу и, присвистнув от удивления, покрутила пальцем у виска.
– Ты точно не от мира сего, Людка! Вся деревня уже в курсе, почему он сюда приехал.
– Ну, так будь добра, доведи до сведения своей непутевой подруги эти сплетни.
– Это не сплетни, – рассердилась вдруг Антонина. – Говорят, об этом даже в газетах писали. Дениса Барсукова лет пять назад жена бросила и замуж за какого-то банкира выскочила. Сына с собой забрала… А прошлой зимой этого самого банкира в машине вместе с женой и грохнули. Сынишка Дениса Максимовича только по счастливой случайности спасся. Его из машины взрывом выбросило. Тяжелая контузия, перелом ноги, но жив остался. Сейчас он в санатории вместе с дедом, отцом Барсукова. И все бы хорошо, да только не разговаривает мальчонка, то ли контузия на него повлияла, то ли до сих пор от шока прийти в себя не может.
– О господи! – Людмила вздохнула. – Бедный ребенок! Выходит, Барсуков из-за сынишки сюда приехал?
– Ну, наверное, не только из-за него. – Антонина внимательно посмотрела на нее. – Стас по секрету мне сказал, что Барсуков, когда тех поганцев брал, которые взрыв устроили, не слишком благородно с ними обошелся. А поначалу ему в городе хорошую должность предлагали…
– А сколько мальчику лет?
– Точно не знаю, но вроде лет шесть-семь.
– Маленький совсем! – снова вздохнула Людмила.
Антонина покосилась на нее.
– А теперь скажи, по-честному только, как тебе его папаша показался?
Людмила недовольно поморщилась:
– Опять ты за старое! Я же сказала: весьма неприятный тип. Мрачный, смотрит исподлобья…
Антонина закинула руки за голову и неожиданно громко рассмеялась:
– Мрачный, говоришь? А что ж тогда этот неприятный тип самолично тебя до моего дома довез?
– И до сих пор подобного порыва простить себе не может. Он, похоже, это из элементарной вежливости предложил и, поверь, даже зубами заскрипел от огорчения, когда я взяла вдруг да согласилась!
– Ох и дура ты все-таки, Милка, любые души прекрасные порывы готова осмеять и извратить самым непотребным образом. Потому и шарахаются от тебя мужики, что ты им никакой свободы слова и действия не позволяешь.
– У меня жених есть. – Людмила с неприязнью посмотрела на подругу. – Можешь что угодно по этому поводу думать, но я люблю Вадика и не собираюсь крутить за его спиной сомнительные романы.
– Ну как же, как же, тоже в школе учились и кое-что из классики помним. «Но я другому отдана и буду век ему верна…» Интересно, твой Вадим тоже посторонних женщин избегает или как? – Антонина с явно преувеличенным интересом заглянула в глаза подружки. – Сколько ему? Тридцать есть уже? Даже тридцать два? И как ты думаешь, он в вашу супружескую постель абсолютным девственником ляжет?
– Антонина! – Подруга грозно посмотрела на нее. – Иногда мне хочется тебя удавить!
– А мне тебя! – не растерялась Тонька. – Такой классный мужик в селе появился, а ты на него ноль внимания, фунт презрения! Да твой Вадик ему и в подметки не годится! Смотри, подруга, брошу я своего криминалиста и вплотную займусь этим Барсуковым. Что-то глаз у меня на него разгорелся!
– Это твое личное дело! – сухо сказала Людмила. – Смотри только, чтобы спираль не перегорела от чрезмерного усердия, а то придется в темноте не глазами сверкать, а тем фонарем отсвечивать, что Стас тебе навесит, когда о твоих новых интересах прознает.
– А ты за меня не бойся! – рассердилась Тонька. – Не хочешь любовь с милицейским начальством крутить – твое дело. Думаю, с этим у него и без тебя не заржавеет. Ко мне в дружину уже десять новых девок записались. Даже Надька из детсада рысью прибежала свой священный долг исполнить, а попутно, если получится, начальника РОВД закадрить. А мне что, пусть пытаются, главное, теперь никаких проблем с дискотеками не будет, вон сколько добровольных помощниц появилось.
