Барсуков, нахмурившись, пробежал глазами протокол осмотра места обнаружения трупа, не очень грамотное его описание, а также протоколы допроса, которые Стас снял с двух местных бомжей, решивших разжиться дровишками для костра и первыми заметивших труп, запутавшийся в корнях дерева, прибитого волной к берегу.
– Ладно, с этим все ясно. – Барсуков закрыл папку. – Но на всякий случай скажи Афимовичу, чтобы еще раз хорошенько осмотрел тело, может, какие-то зацепки появятся.
Афимович был судмедэкспертом, дело свое знал на пять с плюсом и не раз помогал следствию вывести, казалось бы, безнадежное дело из тупика.
– Завтра к вечеру он обещал сделать заключение по результатам вскрытия, но я не думаю, что это прибавит ясности, – поморщился Дробот.
Внезапный резкий звонок по внутренней связи заставил его замолчать.
– Денис Максимович! Евгений Александрович вас требует! – сообщила секретарша.
– Соедини! – Денис выключил кнопку громкой связи.
С первого вздоха главы администрации в трубку Барсуков понял, что тот в ярости. Не поздоровавшись, Кубышкин почти выкрикнул в трубку:
– Какого черта, Барсуков, тебе и твоим ментам государство зарплату платит?
– Не понял? – насторожился Денис. – С каких это пор наша зарплата стала причиной вашего недовольства?
– А с такого! – Кубышкин перешел на более высокие тона. – Пока ты задницу паришь в своем кабинете, главу администрации чуть ли не в заложники берут…
Денис перехватил трубку в другую руку и опять включил громкую связь, кивком головы предложив Дроботу и Келлеру подойти ближе.
Теперь голос Кубышкина грохотал, как пожарный набат:
– …и кто бы ты думал? Ребятишки из школы!
Дробот привстал со стула, сделал большие глаза и, кивнув в сторону окна, попытался что-то объяснить подполковнику на пальцах.
Денис недовольно покачал головой и движением руки приказал ему сесть.
– Чего они хотят? – спросил жестко Барсуков.
– Совсем ничего, сущие пустяки. Чисто детские требования у наших ребяток, – несколько сбавил тон Кубышкин, – но приемную мою взяли приступом весьма профессионально, насмотрелись западных боевиков, негодяи.
– Что все-таки происходит? – Барсуков протянул руку к стоящему рядом стулу, взял лежащую на нем фуражку и натянул ее на голову.
– Они требуют вернуть в школу их дорогую, драгоценную, любимейшую учительницу Людмилу Алексеевну Ручейникову, которую директор школы имела неосторожность отстранить от преподавания.
– И что, никак нельзя решить эту проблему более мирным путем? – справился учтиво Барсуков.
– Думаешь, ты самый умный? – в свою очередь спросил Кубышкин и нетерпеливо приказал: – Срочно пришли наряд, пусть этих безобразников выдворят из моей приемной. Я через час должен быть на совещании в правительстве, и, если я на него опоздаю, тебя ждут крупные неприятности.
– Сейчас сам буду! – Денис положил трубку и посмотрел на Дробота. – Ты в курсе, за что Ручейникову уволили?
– Формально все по закону, Денис Максимович, а если по совести… – Стас с досадой махнул рукой, поднялся со стула и подтянул вверх «молнию» на куртке. – Я вместе с вами еду, по дороге постараюсь все изложить в деталях…
На крыльце и на первом этаже здания администрации толпились учителя, ученики младших классов и несколько зевак из бабок, торгующих сигаретами и семечками около сельского универмага.
Ребятня с криками и свистом окружила две милицейские машины. Денис приказал начальнику МОБ Кондратьеву навести порядок на нижнем этаже, а сам в сопровождении Дробота и пяти сотрудников поднялся на второй этаж.
