Гордость заставляет остановиться. Аж зубы сводит от происходящей несправедливости. Похоже, я совершил ошибку, когда не дал ей развод. Надо было разойтись и жениться на ком-нибудь более сговорчивом. И нормальном. На фиг я настоял на том, чтобы нам дали этот месяц? Она же непробиваемая. Ну приду я на корпоратив один. И что? Скажу — заболела гриппом. В крайнем случае разведусь, потом женюсь на другой, той, что будет сама за мной бегать и сходить по мне с ума. А не открыто проявлять вот это вот невыносимое, абсолютно мерзкое снисхождение. Моя новая супруга будет слушаться и заглядывать мне в рот. Представив эту картину, ежусь. Нет! Так я тоже не хочу. Мне это быстро надоест. Для меня самый лучший вариант — фиктивный брак. Технически я буду женат, а фактически — свободный человек. У нее своя жизнь, у меня своя.
Но как бы там ни было, я никуда еще не ушел и все еще вижу эту Ирину. Она остановилась у ларька с какой-то непонятной едой, достает кошелек и пересчитывает у себя на ладони копейки. Не отрываясь, наблюдаю за ней. Невесть откуда вылезает совесть. У нее же совсем нет денег, а она носит моего ребенка. Возможно, моего ребенка! — одергиваю сам себя. А вдруг не моего? Это легко проверить, сделав тест ДНК. Но если это моя кровь, то в любом случае я бы не хотел, чтобы он родился неполноценным из-за того, что его мать живет впроголодь. Все же не так меня воспитывали отец с матерью. На мне ответственность за это зачатие. Я ведь тоже участвовал.
Собрав волю в кулак, направляюсь к ней.
— Ира, пойдем со мной, поешь чего-нибудь нормального. — Подхватываю ее под локоть.
Выкручивается.
— Мне на работу надо!
Сопротивляется.
— Поешь и пойдешь.
— А что это вы раскомандовались, Беляев? — веселится, глядя мне в лицо. — И куда делся ваш флиртующий оскал?
— Командую, потому что имею на это право.
— Не имеете. Я вам не бортпроводница, — тормозит она, продолжая противодействие.
Ой как же это сложно. Как же это достало. Как же это бесит. Злость просто клокочет в горле, не давая дышать В ушах стоит протяжный мерзкий звон. Я с женщинами обычно даже толком не разговариваю, но за пару минут достигаю взаимопонимания. А тут просто чума какая-то.
— При чем тут бортпроводницы? По-твоему, я хозяин гарема?
— Сколько я ни смотрела фильмов, сколько ни читала книг, там всегда пилот состоит в отношениях с кем-то из экипажа.
— И что это за книги? «Жеребец со штурвалом», «69 терминал»?
— Ого! — открыто потешается, — какое у вас, однако, загадочное чувство юмора, капитан.
Что мне остается? Одной рукой держу ее, другой роюсь во внутреннем кармане пиджака, достаю паспорт и, развернув на нужной странице, тычу штампом в лицо. Мне надоело с ней пререкаться.
— Я твой муж! — звучит как-то не очень.
— Объелся груш!
В кармане ее куртки пищит телефон. Она заглядывает туда. Читает сообщение. Улыбается. Потом убирает трубку и, приняв угрюмый вид, дерзко смотрит.
Но меня настораживает не ее невыносимая бравада, напрягает другое:
— А ты почему кольцо сняла? — обращаю внимание, что моя пластиковая клубничка с ее безымянного пальца куда-то исчезла.
6. Глава 6
— Я сняла ваше обручальное убожество, капитан, потому что уже ощущаю себя одной ногой в разводе.
— За месяц ты передумаешь, — говорю скорее из чувства противоречия. — Хватит выкобениваться, пошли есть.
— А почему я должна передумать? Потому что вы что, Беляев? Умеете силой затаскивать женщин в ресторан?
