Кровь мощным потоком хлынула в руку раненого. Мощные сердца его дяди с пульсацией отправляли живительную жидкость в детский организм.
— Держите тут. Стойте и не двигайтесь, — приказала я. — Примерно… Пять минут. С вашей скоростью кровообращения должно хватить. Надо было это сделать во время операции, но мы не успели.
— Он… — мужчина сглотнул. — Он выживет?
— Я не знаю, — честно ответила я. — Помощь была оказана достаточно поздно, поэтому я не могу вам ничего обещать, — и видя, что мужчина дёрнулся, добавила: — Но если вы не перестанете шевелиться, то сильно уменьшите его шансы. Лучше скажите — готовы дать вторую руку?
Кентавр сначала не понимающе на меня посмотрел, затем, когда я указала на его товарища, без чувств повисшего на одном из воинов, кивнул.
— Вам будет потом не очень хорошо, — честно предупредила я. — Но, насколько я поняла и успела увидеть, вы — единственный подходящий донор. Кирилл — вторую капельницу!
А затем кивком головы приказала молодому воину принести ко мне второго серьёзного пациента.
Тут были множественные переломы, причём, в нижних — лошадиных конечностях, и также открытые раны. Мы подсоединили к нему вторую капельницу, и я принялась за обработку и зашивание ран на теле второго пациента. Здесь проблема была больше именно в потере крови, так что я не завидую сегодняшнему донору. После такой отдачи его ещё неделю шатать будет, даже с их хвалёной регенерацией.
Когда я закончила с немолодым, как оказалось, кентавром, Кирилл уже вытащил первую капельницу из маленького Келна.
Я вернулась и постаралась влить живительную магию в тело ребёнка. Он должен, должен жить! Одно из его сердец билось неровно, второе же, оперированное, — не билось вовсе. Я направила на него поток магии и попыталась сымитировать непрямой массаж сердца. Толчок магией, ещё толчок. Ну давай же! Заводись!
Толчок! Толчок! И в этот момент сердце ответило. Сначала слабо, но с каждым разом сильнее и сильнее, и потом уже начало биться без помощи магии.
— Господи! — я всхлипнула и отпрянула от ребёнка, попав в тёплые руки стоявшего за моей спиной мужчины. В нос ударил родной запах.
— Не переживайте, — громко сказал Кирилл присутствующим, переполошившимся от моей реакции, — ребёнок выжил.
На секунду на поляне повисла тишина, а потом она стала наполняться всхлипами и бессвязными причитаниями.
Кирилл аккуратно убрал руки с моих плеч и пошёл вынимать капельницу из второго пациента.
— Теперь… — немного растерянно проговорила я. Сейчас вспомнилось, что мы совсем не знакомы, и то, как бесцеремонно я влетела в их беду, — всем остальным нужно тоже обработать раны. Они не смертельны, но есть риск получить заражение крови. И не всё сможет хорошо зажить просто регенерацией, я могла бы зашить…
Я не договорила, потому что дядя Келна, освободившись от капельниц, упал на колени на передние две ноги. Я дёрнулась к нему, испугавшись, что он слишком много отдал крови, но Кирилл меня аккуратно схватил за локоть и удержал.
В этот момент все присутствующие на поляне один за другим начали падать на колени.
— Мы в неоплатном долгу перед вами, бесстрашные Лимийцы.
— Это всë девушка… — начал было Кирилл благородно отказываться от благодарности, но получив хороший тык под рёбра, заткнулся.
— За спасение Келна вы можете просить всё, что угодно. Куда бы вы не шли — мы будем с вами! — кентавр низко опустил голову. — Теперь моя жизнь и жизнь моей семьи в ваших руках.
