— Время — деньги, рыбка. Босс не в себе. Ты его расстроила.
Внезапно в руках Руби появилась шипованая плеть, а в руках Джейка — огромная длинная планка — шокер. Ох, нет! В горле пересохло, голова пошла кругом.
— Не надо. Подождите, — бросилась к ним навстречу, закрывая своим телом клетку. — Мы почти подружились, ну правда, — я наиграно улыбнулась, кивнув в сторону неподвижного, как статуя, «экспоната», сидящего в углу.
— Да уж, видно, как вы «дружите», — огрызнулся Руби, закатывая рукава. —Отойди, дурочка, иначе и тебе достанется. Одним ударом позвонок рассеку, и носом хлюпнуть не успеешь.
— Эх, всю грязную работёнку, как обычно, валят на нас.
— Ты ещё скажи, что тебя это не заводит? — Руби прищурился.
— Ещё как заводит, — в ответ его напарник злобно расхохотался.
— Я же говорил, что сюси-пуси с ним не прокатят. Нужно было ещё давно показать, кто здесь хозяин.
Оттолкнув меня в сторону, бандиты разом подскочили к клетке и с громкими криками принялись лупить Лигра одновременно то плетью, то шокером. А я ничего не могла сделать. Зажав рот ладошками, сидела на полу и навзрыд рыдала:
— Оставьте его, оставьте! Он ведь безоружен. Беспомощен. Слаб! Так нечестно. Несправедливо! А слабо бросить ему вызов один на один?! В честном бою. Уроды!
Но меня никто не слушал. Они гатили мужчину шокером и кнутом с характерными мерзкими звуками врезающейся толстой плети в обнаженную кожу, что свистела и рассекала воздух во время мощных замахов. Незнакомец даже не сопротивлялся. А я поражалась его стойкости. Несколько минут он сидел как кусок скалы, даже не пикнул, не шелохнулся от боли и сумасшедшего града из резких ударов. Мне хотелось закрыть несчастного собой, своим телом и крепко-крепко его обнять. Пожалеть, успокоить, позаботиться об увечьях. Ведь его тело сплошь покрылось свежими ранами.
— Ох ты ж, бля! Какой упертый. Сопротивляется, гад!
— Ничё, сломаем. И не таких тварей ломали.
В конце концов, Лигр сдался. Упал на пол. Кажется, потерял сознание.
— Ладно, на сегодня хватит, — бандиты также выдохлись из сил, будто пробежали километровых кросс по пустыне. — В следующий раз, — обратился ко мне один из гавнюков, — мы захватим паяльник и будем выжигать на коже этого уродца произведения искусства, которые останутся с ним на всю жизнь. У тебя есть сутки, малышка. Или потом ты всю жизнь будешь себя винить.
— О, да, Ясмина. Запомни! Ты и только ты виновата в страданиях и боли этого несчастного существа.
***
Когда они ушли, я, напрочь теряя разум, забралась в клетку. В тот миг я не думала ни о чём, кроме мужчины, лишь чувствовала вину, что безжалостно драла мою грудь как стая диких кошек. Да, это я виновата в мучениях Лигра. Я должна была его спасти. Пусть лучше сожрёт. Если завтра негодяи заявятся сюда с паяльником, честно, моему бедному сердцу настанет конец. Поэтому, отдавшись риску, я снова залезла в клетку. Прошлый мой визит закончился тем, что меня чуть было не задушили, но что ждёт меня сейчас?
Лигр лежал неподвижно. Лишь тяжело дышал. С хрипами. Его прекрасная кожа, цвета золотистой бронзы, напоминала сплошную равнину.
— Ну как же так? — прошептала, осторожно касаясь ран носовым платком с перекисью, что я позаимствовала в аптечке в сарае, откуда периодически таскала нужный инвентарь для чистки клеток. — Глупенький. Гордец. Они могли забить тебя до смерти. Ну почему ты такой упрямый?
