Мой любимый чемпион - страница 16

Через пару дней Ба взорвалась.

– Мне надоело это чёртово немое кино! – сказала она. – Что происходит?

Саша и мама вздрогнули, обе посмотрели на Ба.

– Ну?! – подбодрила их она. – Хватит играть в Герасима и Муму!

Саша с мамой молчали.

– Сашка, давай ты! Что ты там себе думаешь? Говори! Пока не скажешь, мы не узнаем!

Саша поняла, что ей не отвертеться. Ба не знала о её ссоре с мамой, об Алексее, об объявлении. Она-то в чём виновата? Саша сосредоточилась, перефразируя вопрос так, чтобы не спровоцировать скандал. Она прекрасно понимала: нужно попытаться договориться с мамой.

– Что будет дальше? – хриплым от волнения голосом спросила Саша. – С нами – со мной и Джонатаном?

Мама перевела дух. Саше показалось, что с облегчением.

– Мусечка! Отвечай! – потребовала Ба.

– Ты будешь учиться – надеюсь, лучше, – с энтузиазмом начала мама. – Если позволят финансы, устроим сказочные зимние каникулы – где-нибудь в горах, а может, на море! Я мечтаю, чтобы ты нашла себе друзей. Если не в школе, то в каком-нибудь кружке – театральном, фото, – любом, где тебе будет интересно, где…

– А Джонатан? – перебила Саша.

– Джонатана мы продадим, – безапелляционно заявила мама. – По-другому и быть не может.

Для Саши это не было новостью. Но показывать маме, что она знает про объявление, было нельзя. И врать не хотелось. Поэтому Саша просто сидела, не шевелясь, – деревянная, как Буратино. Это было не трудно. Мамин тон, не предполагающий возражений, её действительно парализовал. Ба занервничала – сняла очки, потом надела, стала собирать на столе невидимые крошки.

– Мусечка, ну ты прям… Железный Дровосек! Надо же как-то вместе, сообща.

– Хорошо, давайте вместе.

Мама вдохнула-выдохнула, на этот раз обойдясь без пассов руками, и сказала:

– Саша. Мне завтра будет нужна твоя помощь. На конюшне.

– В смысле?

– Приедет покупатель. Надо будет показать ему Джонатана.

– Я должна помогать тебе продавать Джоника?! – Саша вытаращилась на маму, не веря своим ушам.

– Я тоже поеду! – сказала Ба, пытаясь разрядить обстановку и скрыть собственную оторопь – резкость мамы её удивила.

– Саш. У Полины – медовый месяц на каких-то там островах. Мне больше некого попросить, – мама включила «ледяной» тон, которым обычно пользовалась на работе. – А коня надо поседлать. Вывести. Ты же знаешь, я не умею. Я сама не справлюсь.

Саша аккуратно положила вилку рядом с тарелкой. Встала.

– Спасибо. Я наелась. Я пойду.

Её никто не остановил и не намекнул, что хорошо бы убрать грязную посуду.

После ухода Саши Мама и Ба молча сидели за столом.

– Мусечка… – наконец произнесла Ба. – Ты же понимаешь, что жестоко так поступать с Сашкой?

– А жизнь вообще жестокая штука, – стараясь казаться спокойной и уверенной, проговорила мама.

– Довольно цинично, – прокомментировала Ба, глядя на салфетку, которую мама нервно комкала в руках.

– Я не могу иначе. Ты же понимаешь? Да, мам?

Когда обстоятельства бьют тебя кулаком в челюсть, однажды начинаешь держать удар. Если не сломаешься. Сашка не сломалась. Она сама не заметила тот резкий поворот, на котором её мысли изменили ход. Просто в какой-то момент она перестала оплакивать Джонатана, злиться на то, как чудовищно поступает мама, и мысленно жаловаться на неё папе. Она начала искать преимущества в сложившейся ситуации. И нашла. Во-первых, показывая Джонатана, она будет знать, что реально происходит: хочет ли кто-то его купить или нет. Во-вторых, кони редко продаются быстро. Папа рассказывал. Для быстрой продажи конь должен быть либо очень хорошим и знаменитым, победителем крупных турниров и чемпионом, либо он должен стоить недорого. Саша видела объявление и знала, что мама продаёт Джоника за те же деньги, за которые его купил папа. А это совсем не маленькая сумма. В-третьих, Саша вдруг поняла, как она может сорвать сделку. И не одну. Да! Мама просто не подозревает, на что способны тринадцатилетние девочки, у которых забирают главное в жизни – счастливые воспоминания и надежду.