Девушка хотела было высказать ненормальному старику всё, что о нём думает, но его взгляд лучился добротой и лукавством, потому она смогла только укоризненно покачать головой. Отвернувшись от деда, всё же обратилась к трактирщику:
– Я бы хотела купить крупы и масла. Войти-то можно? Или обслужите на пороге?
Трактирщик смачно хыркнув, сплюнул ей под ноги:
– Обслуживать ты скоро будешь вампиров и солдафонов, когда твоего муженька прибьют. Пошла отсюда! – и замахнулся на неё.
Даша шарахнулась в сторону, поняв, что тот её ударит и глазом не моргнёт. Мужик удовлетворённо хмыкнул и скрылся в таверне. Девушка, задрожав от обиды и не надеясь на помощь, развернулась было уходить, да чуть не подпрыгнула от испуга, когда странный дед вновь оказался возле неё.
Заглядывая ей в лицо, вкрадчиво лебезил:
– Монетов нету, но есть крупа и масло. Ещё орехи, мука и мёд. Так что, девонька? Меняешь?
По земной привычке с расстройства чуть было не послав его куда подальше, Даша вовремя себя успела одёрнуть: а ведь старик ей как во спасение послан!
– Меняю! – поспешно согласилась. – Только у меня мало совсем…
– Не волнуйся, – хитро прищурился дед. – И у меня припасов немного. Но нам обоим хватит, – и пошагал куда-то по улочке.
Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. В душе завозилось опасение, что всё обычно именно так и происходит: расположивший к себе пособник завлекает наивную жертву в глухое место, а там его дружки быстренько обдирают несчастного до нитки… Но Даша быстро усмирила фантазию: что у неё брать-то? Три медяшки да лохмотья, громко называемые платьем?
С другой стороны, ей было неизвестно, как обстояли дела в деревне. Возможно, для кого-то и эти жалкие гроши – богатство. И Даша пожалела, что попросила Горда остаться в доме. Побыл бы с ней незримо, хотя бы не было так жутко.
Старик, словно услышав её мысли, обернулся и ухмыльнулся девушке. Она не успела понять, несла ли эта улыбка угрозу. По спине Даши с новой силой забегали мурашки и захотелось тут жедомой, но ноги будто сами несли её за странным дедом.
Его покосившаяся и вросшая в землю ветхая лачуга располагалась за околицей. С дороги было и незаметно, что среди буйной поросли кто-то живёт. Однако у деда там имелись маленькие огородик и пасека.
Небо заволакивало тучами, хмурилось всё сильнее, и теперь Даша обеспокоилась тем, чтобы не попасть под дождь. Старик забрал у неё плошку с майонезом, пошёл в дом, а её оставил на улице. Чему она нисколько не огорчилась.
Стоило ей присесть на лавочку возле стола под навесом, как из кустов вышел чёрный пёс. Лохматая дворняга, сверкая алыми всполохами в глазах, остановилась и уставилась на Дарью. Девушке почудилось, будто тело животного окутывает еле заметный тёмный муар, и ей окончательно стало не по себе. Но стараясь храбриться, она приветливо улыбнулась собаке и похлопала себя по бедру, подзывая к себе:
– Пёсик, иди сюда, хороший мальчик!
Собака склонила голову набок, будто раздумывая, подходить или нет. Однако, потоптавшись на месте пару минут, дёрнула хвостом в дружелюбном жесте, подошла и уткнулась лбом Даше в колени, позволяя погладить себя. И девушка его не разочаровала: почесала за ухом, ласково воркуя.
– Гляди-ка, стоило только отвернуться, а она уже моего пса сманивает, – проворчал старик, в руках вместо плошки с майонезом он держал мешочки и горшочек. Нахмурился на собаку: – Иди-иди, нет для тебя работы пока!
