- Спасибо, доктор.
- Пожалуйста. Отдыхайте, выздоравливайте. Я к вам еще зайду позже, проверить вас.
Меня, наконец, оставили одну и я закрыла глаза, задумалась над словами врача. Он ведь прав, столько событий свалилось на мою голову за эти несколько дней. А мне и поистерить-то толком некогда. То одно, то другое. Порции очистительных слез мне бы не помешало. Как ни вытравливали у меня приемные родители привычку поливать все горести слезами, а вытравить с корнем так и не смогли. Однако сейчас глаза были сухими. Ладно, видимо оставим их до новых потрясений. Что-то мне подсказывает, что они не заставят себя ждать. Спустя время зашел Алекс со стаканом воды. Воду он оставил на тумбочке и обратился ко мне:
- Врач сказал, что у тебя все более-менее нормально.
- Не делай вид, что тебе не все равно. – мужчина присел на кровать сбоку, в районе моих бедер.
- Мне и правда не все равно, Лика. – то, как он произнес мое имя заставляет меня посмотреть ему в глаза. - Я понимаю, что обидел тебя. Прости меня за допрос и…это… – чуть поглаживает пальцами руки, где совсем недавно крепко держал меня, видимо там тоже будут синяки. - Но полицейского я на тебя не натравливал. Это мой друг и пришел случайно. Он хороший парень, но, как и многие полицейские, никому не верит, тем более на слово. Причинить тебе вред он тоже не хотел и очень переживал, что ты упала. – я скептически поджала губы. – Просто, совершенно не ожидал увидеть здесь беглянку, которую днем ранее просил меня найти. – вот тут я заинтересованно посмотрела на него. Интересно, почему не сдал еще вчера? – Да, - понял меня по-своему Алекс. – твои портреты разослали всем органам, с пометкой «опасная преступница».
- Что-о? К-какая преступница? Да я же…да меня…
- Знаю, знаю. Из тебя хотят сделать козла отпущения. Но мы разберемся. Дима, конечно, пока не на твоей стороне, поэтому завтра он еще раз придет, чтобы поговорить с тобой.
- Мне все равно. – повторяю ему то, что сказала ранее, но почему-то уже не чувствую так. – Я хочу в туалет. – Он помогает мне подняться и, обняв рукой за талию, почти несет меня, прижав к своему боку. – Я могу сама ходить. – немного возмущенно говорю я.
- Пока нет, у тебя может закружиться голова.
- Не может… - я вижу, как он собирается возразить. – уже кружится. – ох и кажется не только от сотрясения. От его близости, запаха спелых абрикосов, исходящих от его кожи, нежных, но сильных прикосновений. Ангелика ты идиотка! С чувством обзываю себя и становится немного легче. Но все равно, не хочется, чтобы он меня отпускал. Вдвойне идиотка, Лика!
Он ничего не ответил на мое заявление, только ближе прижал к себе, если это вообще возможно. Я плохо соображаю сейчас. Все плывет и кружится, голова болит. Хоть в туалете со мной не стоял, подождал за дверью и когда я, помыв руки, закрыла кран с водой, открыл дверь и донес меня на руках обратно. Я даже не сопротивлялась. Выпила воды и закрыла глаза. Уже проваливаясь в сон, почувствовала его поцелуй на лбу, а затем легкое поглаживание пальцев на своей руке, запястье. Ну зачем он такой сейчас? Так удобно его ненавидеть. Но я не могу его ненавидеть, когда он так прикасается.
- Уйди. – прошу его, но он не то, что не ушел, даже не убрал руку, продолжая меня трогать меня за руку. Перебирал пальчики, обводил каждую костяшку пальцами, несильно сжимал, будто проверяя мои косточки на крепость. Моя маленькая ручка покоилась в его большой теплой ладони и эти поглаживания были такими нежными, теплыми, дарили спокойствие, что незаметно для себя я провалилась в сон.
