Эх, слышал бы меня сейчас наставник… Наверное, лично выгнал бы с Ишира, как агента, пришедшего в полную негодность…
Но истинного раскаяния у меня не было, и это был тревожный звоночек…
Когда миссис Беллен начала непринужденно болтать с Максом, а тот красочно описывать свои будни в ИВВА, я с головой погрузилась в неведомый для меня мир семейной идиллии. Даже отец Макса – Арнольд Беллен – отвлекся от своих размышлений и стал с интересом слушать сына. Мне постоянно подкладывали еду, доливали напитки. Макс всё время шутил, а его родители смеялись от души, заставляя и меня улыбаться.
Однако в груди всё сильнее разливалось непонятное, но очень отчетливое чувство боли. Ах, вот чего я была лишена на Цвинне! Оказывается, настоящая полноценная семья совсем не «бесполезный пережиток прошлого», как нас убеждали на родине, объясняя, почему большинство детей росли не со своими родителями, а в специализированных учреждениях. Семья – это удивительно прекрасный оплот мира и счастья…
Цвинн не прав? Я… не права?
Меня это испугало. Я становлюсь предателем???
Улыбка сползла с лица, а тело напряглось. Стало до ужаса страшно, ведь предательство – это самое ужасное преступление, которое только можно себе представить. На Цвинне предателей не просто казнят смертельной инъекцией, а сперва проводят через жестокие пытки, чтобы устрашить остальных не идти подобным путем…
Я невольно вздрогнула, вспомнив все те голограммы, которые нам показывали во время обучения в школе агентов, и в голове зазвучали жуткие крики боли, которые нам щедро демонстрировали наставники и учителя, вдалбливая в разумы, что предавать родину КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!
Макс очень быстро заметил перемену моего состояния и решил закончить наше присутствие на ужине.
- Мама! Папа! Спасибо! – произнес он, вставая. – Мы с Марком уже пойдем. Нам еще немного позаниматься нужно с учебниками, да и отдыхать пора…
Я стремительно поднялась следом, поблагодарила родителей, еще раз отметив, как Роза Беллен напряглась, а потом последовала за Максом на второй этаж.
Как только он прикрыл за нами дверь в свою комнату, то тут же обернулся ко мне.
Лицо его выражало большое беспокойство.
- Марк, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
Он начал приближаться ко мне, а я невольно отступала назад.
- Нет, нет, Макс, все в порядке… - попыталась отмахнуться я, но он мне не поверил.
Нахмурив брови, он ускорился, а я впечаталась в стену спиной и замерла.
Подойдя вплотную, он тоже замер, вглядываясь в мои испуганные глаза.
- Марк! Не убегай! Расскажи мне, что произошло? – голос Макса прозвучал почти умоляюще, и на меня нахлынуло дикое желание расплакаться на его груди.
ЧТО??????????
- Я… не знаю… - пробормотала я, опуская голову, чтобы справиться со своими чувствами. – Возможно, это оттого, что у меня никогда не было семьи…
Я сказала первое, что пришло в голову, но это было истинной правдой.
И вдруг Макс обнял меня. Притянул к себе и прижал так крепко к своей груди, что мне стало трудно дышать. Его ладонь заскользила по моей макушке, а около уха послышались тихие слова:
- Мне жаль, что ты не знал семейного тепла, но… - он сделал паузу, словно подбирая слова, - но отныне я хочу стать твоей семьей, Марк…
Я вздрогнула и покрылась мурашками от волнения. Даже дышать перестала, окунаясь всем существом в смысл сказанных им слов. Он правда мне это предложил??? Я правда ему дорога???
