И в этом моё спасение, я знаю это.
Я бы давно попробовала сбежать от него. Но я не могу. Потому что я должна думать о Маше. О своей маленькой сестрёнке, которая полностью зависит от меня, когда не стало наших родителей.
Точнее, банда Алика убила их. Убрала с дороги конкурентов. А меня он взял себе как трофей. Как древние князья брали себе жён и дочерей убитых ими врагов.
И если Маша была ещё совсем маленькой, и мне удалось пока скрыть, спрятать её от него в дорогой частый пансионат в другой стране, то я осталась жертвой на заклание.
Но мне уже нечего терять.
Но я очень хочу, чтобы у моей младшей сестрёнки было будущее. И я всё для этого сделаю. Она закончит обучение в школе, а потом поступит в институт, не возвращаясь сюда. Уж я-то об этом позабочусь. Сделаю всё, что буде в моих силах.
И теперь, когда мой муж бормочет что-то во сне, я лежу под ним, сжавшись в комок, лишь бы он не проснулся. Потому что ночь, пока он бродит где-то в потёмках своих снов – единственное время, когда я принадлежу сама себе. Я ещё раз прокручиваю в голове все свои планы, алгоритмы, варианты, которые сложились у меня в голове в паззл за все эти годы, чтобы иметь хоть какую-то надежду.
Надежду на спасение от этого ада.
И когда я убеждаюсь, что нигде не прокололась, и меня пока никто не смог поймать с поличным, я слышу, как Алик бормочет мне что-то сонное на ушко, а его член уже упирается в моё голое бедро…
И я пронимаю, что моё тело сейчас меня снова будут вбивать и таранить, пока я не забьюсь в сладостных муках, которые я всегда испытываю с ним.
И каждый раз сама себя ненавижу за это…
Рано утром мы сидим как ни в чём ни бывало в нашей огромной столовой, я как, всегда, ем что-то очень полезное и безвкусное, и только встаю, чтобы налить себе кофе: я совсем не выспалась, как Алик рычит на меня:
– Никакого кофеина, я сказал. Ты это прекрасно знаешь.
И я, скрепя сердце, беру пакетик с ромашковым чаем.
Всегда этот ромашковый чай! Я ненавижу его! Так же, как все эти бесконечные листья салата и брокколи!
А Алик продолжает, глядя мне в глаза и с удовольствие отпивая свой крепкий-прекрепкий эспрессо:
– Ты должна родить мне здорового ребёнка. Поэтому ты будешь пить, есть и делать, что я скажу, поняла?
И я лишь с вызовом смотрю на него.
– На этой неделе мы пойдём к врачу. Моему врачу. Которого я выбрал. И мне по хер, что он скажет. Ты. Должна. Забеременеть, – цедит он каждое слово.
И у меня всё обрывается внутри. Что я буду делать?!
Надо срочно бежать и вынимать спираль, которую я только вчера установила?!
Если Алик и его доктор обнаружат её, то меня убьют.
Хотя нет, ему я нужна живой, но я даже боюсь представить, что он сможет сделать со мной… И с моим гинекологом…
Но я стараюсь не подавать вида. Не показывать ему, что я боюсь.
Потому что он чует мой страх, как дикий зверь.
И я спокойным, ничего на значащим голосом отвечаю:
– Хорошо. Как скажешь. Но может быть, если бы ты не трахал постоянно всё, что движется, а я не жила бы в постоянном стрессе, и у нас бы была нормальная любящая семья, где муж и жена относятся друг к другу с уважением и любовью, может быть тогда наш ребёнок захотел бы появиться на свет? Как думаешь? Может быть, он просто не хочет приходить в этот мир? А ты проверяешь всех своих шлюх перед тем, как оттрахать? Спрашиваешь у них справки?
Хотя, конечно, я прекрасно знаю, что если надо, ему принесут и справки. И он всегда использует чуть ли не два презерватива.
