Отец совсем просыхать перестал. И все хозяйство на мне оказалось. Корову доил, свиней кормил. За огородом смотрел. Полы мыл, печь топил. Братья тоже на мне были. Покормить, в бане вымыть. Мечтал, чтобы отец пьяный в сугробе замерз и нас бы в детдом отдали.
Меня в деревне кто жалел, кто подкармливал, кто пинка давал на улице. А теперь я, беспризорник, всей деревней заправляю. Зарплату плачу, жизнь вокруг обустраиваю. Не все с этим смириться могут. Потому и не любят.
У Златы от его рассказа закружилась голова. Она представила двенадцатилетнего пацаненка, уворачивающегося от кулаков пьяного отца, шмыгающего вечно простуженным носом, доящего корову и скучающего по материнской ласке, и слезы навернулись на глаза.
– У‑у‑у‑у, какие мы сентиментальные. – В голосе Аржанова снова послышалась насмешка. – Вы меня особо-то не жалейте, девушка. Я уже вырос, и жалеть меня довольно сложно. Проходите в кабинет, вон кресло удобное, садитесь туда. Оля, кофе нам сделай, пожалуйста.
Секретарша с аккуратной гладкой прической чуть ревниво посмотрела на Злату, кинула любопытный взгляд на ее фирменный льняной сарафанчик и послушно кивнула:
– Сейчас, Александр Федорович.
Кофе она принесла на мельхиоровом подносе, покрытом кипенно-белой накрахмаленной салфеткой. В мельхиоровой же сахарнице лежал модный коричневый тростниковый сахар. На блюдечке под другой салфеткой обустроились слойки с яблоком и корицей. В маленьком молочнике переливались матовые сливки. Все было вкусно, до невозможности красиво и никак не вязалось с поселковой действительностью.
Воспользовавшись тем, что хозяин этого стильного, со вкусом обставленного кабинета не обращает на нее никакого внимания, Злата скинула босоножки и залезла в широкое кожаное кресло с ногами. Прихлебывая кофе, она рассматривала кабинет и, исподтишка, его владельца. Он читал бумаги, смешно шевеля губами и решительно морща лоб.
– Ч‑черт знает что такое, – пробормотал он минут через пятнадцать.
– Проблемы? – светским тоном осведомилась Злата. Слойки она уже съела, кофе выпила, кабинет и его хозяина рассмотрела всласть, поэтому ей потихоньку становилось скучно.
– Да договор. Что-то в нем не то, а вот что именно – никак не пойму. Вроде гладко все, а цепляет что-то. Неуловимое. А я, когда чего-то не понимаю, злюсь. Такая вот особенность характера.
– Дайте я посмотрю. – Злата вылезла из кресла и как была, босиком, подошла к его рабочему столу. Аржанов с сомнением посмотрел на нее, но послушно протянул несколько листков бумаги.
Это был договор поставки оборудования, которое бралось в аренду сроком на год, но проводилось через продажу с последующим обратным выкупом.
– Просто в аренду нельзя взять? – коротко осведомилась она.
– Они против, – так же коротко ответил Аржанов. – Нам это оборудование позарез нужно, больше взять негде, да еще по такой цене. Так что пришлось соглашаться.
– Вы при обратном выкупе на НДС попадаете, – сказала Злата, бегло, но внимательно изучив договор. – У вас упрощенка, у них общая система налогообложения. При обратном выкупе возникает НДС, а в затраты вам его не взять.
– Ч‑черт… – Теперь уже Аржанов смотрел на Злату с уважением. – Вы юрист или бухгалтер?
– Аудитор в контрольно-счетной палате. Так что просто ловкость рук и никакого мошенства, как говорили в каком-то старом фильме.
– Все равно здорово. А мои прохлопали. Премии лишу.
